«Человек денег»

«Человек денег»

Именно так до сих пор называют американцы знаменитого короля чикагских авантюристов— Джозефа У эй л а. Деньги просто липли к его рукам! А какие аферы он устраивал — без насилия и даже без бытового обмана — чистые произведения искусства. Одна такая афера (по ней даже снят фильм) вообще именуется Великой, грандиозной и триумфальной и пишется с большой буквы. Дело в том, что «Человек денег» создал прямо из воздуха Национальный Торговый банк всего-то на… один день. Зато какой это был воистину великий день!

Этот человек имел в Чикаго легендарную славу. Джозеф Уэйл родился здесь еще в 1875 году, когда город только начинал свой стремительный рост, и отлично понимал, по каким законам живет его малая родина. Здесь вмиг сколачивались огромные состояния, но так же мгновенно и спускались. Здесь правили бал обман и коррупция. Деньги влекли за собой постоянный передел собственности, так что никто и внимания не обращал на гангстерские разборки — перестрелкой больше, перестрелкой меньше… Чикаго слыл столицей криминальной Америки, а гангстеры в черных полосатых пиджаках и кожанках до пят — его королями и владельцами. Но Уэйла не привлекал гангстерский мир — стрелять и бегать от полиции ему казалось хлопотно. Изворотливый ум подсказывал Джозефу, что можно и без грабежа составить состояние, облапошивая богачей. Была бы смекалка — а ее Уэйлу не занимать. Он с детства находил возможность добыть деньги, а к двадцати годам сыскал золотую жилу: стал продавать универсальное лекарство от всех болезней. Во избежание претензий называл его скромно: укрепляющая добавка к пищи. При этом на распродаже всегда оказывался кто-то уже выздоровевший от волшебного снадобья. Так что средство шло нарасхват. Вот только никто из новых покупателей не видел, как Уэйл потихоньку расплачивается с «выздоровевшими», ведь это были его подставные актеры.

Время шло — авантюрный талант Уэйла расцветал. Даже «коллеги по цеху» признавали его уникумом, виртуозом. При этом уникум имел два золотых правила: он никогда не обирал человека до нитки и никогда не облапошивал бедных — только тех, у кого есть лишние деньги. По всей Америке ходила весьма показательная история. Однажды скромный чикагский учитель попал на демонстрацию уникальной машины: та жарила курицу за 30 секунд. Имея такую помощницу, можно было бы разбогатеть за неделю — это ли не мечта бедного человека?.. Педагог сбегал домой и принес все накопленные деньги, но неожиданно продавец отвел его в сторону и прошептал: «У тебя не так много баксов, приятель, чтобы выбрасывать их на ветер! Неужто не видишь, это — трюк: я кладу в машину сырую курицу, а мой помощник подкладывает туда жареную. Ее-то я и вынимаю!»

Что ж, Уэйл обладал собственной честью. Недаром позже, в 1948 году, он написал в своих мемуарах: «Я никогда не облапошивал честных людей — только тех, кто и сам не прочь при случае обмануть других».

В обычной жизни никто бы не догадался, что Уэйл — «криминальный элемент». Конечно, он жил на широкую ногу в лучших отелях Чикаго, но выглядел как истинный джентльмен. Никаких черных гангстерских пиджаков, массивных золотых колец и цепочек — только классические костюмы, скромные золотые запонки и английский зонт. Ну кому могло бы прийти в голову, что этот старорежимный господин — самый отъявленный авантюрист Чикаго?! И только в одном Джозеф позволял себе вольность — носил желтый шейный платок или галстук. Из-за этой франтоватости его и прозвали Желтым Малышом. Уэйл не обижался: «Да, я не вышел ростом. Зато всегда беззаботен и весел как ребенок. Думаю, это лучшее, что мы можем сделать, попадая на эту землю, — вести себя весело и наслаждаться каждым днем».

Конечно, полиция постоянно пыталась прищучить беззаботного Малыша, но удавалось это редко. В 1920-е годы «криминальным талантом» вплотную занялись лучшие силы Полицейского управления Чикого. Самый умный и неподкупный сыщик Фред Бакминстер «пас» Уэйла несколько дней и наконец взял с поличным на Стэйт-стрит прямо во время очередной жульнической операции. Знала бы полиция, что из этого выйдет!..

Хитрюга Уэйл прямо по дороге в полицейский участок, ничуть не смущаясь, достал пачку денег и протянул Бакминстеру: «Возьми детишкам на молочишко! Я ведь знаю оклады в полиции. Ну а мне эти доллары достались всего-то за два часа нынче утром…» Ошарашенный сыщик в изумлении воззрился на банкноты. А Уэйл прошептал, улыбаясь словно дьявол-искуситель: «И ты будешь делать такие бабки, если станешь работать со мной!» И неприступный Бакминстер дрогнул. Снял полицейский значок и пожал Уэйлу руку. Так был скреплен один из лучших криминальных союзов мира.

Какие виртуозные дела обделывала эта парочка! Взять хотя бы «собачью аферу» — воистину блестящее шоу. Элегантно одетый Уэйл входил в фешенебельный бар с породистой ухоженной собачкой. Заказав дорогой коктейль, он вдруг вспоминал, что опаздывает на встречу. Подзывал официанта и просил приглядеть за свой любимицей, пока сам отлучится на часок. Минут через десять в баре появлялся не немее шикарно одетый Бакминстер. Увидев собачку, восхищенно всплескивал руками: «Умоляю, продайте!» Официант, конечно, отвечал, что собака не его. Тогда Бакминстер предлагал, уходя: «Вот моя визитка, уговорите хозяина продать мне собаку, я дам за нее двести пятьдесят долларов!» После этого в бар возвращался Уэйл. Он был неузнаваем — губы дрожат, одежда в беспорядке. «Я разорен!» — трагически шептал он. Официант, конечно, тут же предлагал купить у него собаку. Уэйл просил 200 долларов. Официант охотно выкладывал деньги. Он ведь думал, что перепродаст пса за 250 баксов. Но стоит ли говорить, что телефон, по которому начинал названивать официант, никогда не отвечал?.. Дельце оказалось столь простым и прибыльным, что парочка исколесила все побережье. Пришлось даже завести собачий питомник, где бродячих собак отмывали и подстригали на манер элитных псов. «Мы никому ничего не навязываем, — говаривал Уэйл. — Люди сами рвутся купить собачку. Их ведет жадность, они надеются сделать свое выгодное дельце. Ну а мы просто делаем свое!»

Свою Великую аферу Уэйл провернул в 1929 году. Америка задыхалась от Великой депрессии, но было множество негодяев, разбогатевших на ней. Чтобы сохранить свои деньги, богачи вкладывали их в покупку земельных участков. На этом и решил построить свою фантастическую игру Джозеф Уэйл. Он нашел в Канаде провинциального богатея, готового прикупить земли на полмиллиона. Но чтобы убедить канадца в сделке, требовался достойный антураж. И тут в газете «Чикаго трибюн» Уэйл прочел, что Национальный Торговый банк в городке Му ней по соседству с Чикаго переезжает в новый офис. Хитроумный Уэйл тут же снял здание на один день, уговорив банк не выносить оборудование и не менять вывеску.

В это время верный Бакминстер позвонил канадскому миллионеру, представившись земельным агентом, и рассказал, что владелец Национального Торгового банка из-за непосильных налогов вынужден продать нефтеносный участок земли, правда за наличные. Воодушевленный невероятной выгодой канадец выехал первым же поездом. На вокзале его встретил шикарный Бакминстер на черном «линкольне» и отвез прямо в банк. Там кипела жизнь. Клерки бегали с бумажками, клиенты стояли в очередях. До канадца постоянно доносились обрывки фраз банковских служащих: «Сегодня такой наплыв… Деньги складывать некуда…»

Час канадец прождал в приемной, наконец его соблаговолил принять вальяжный владелец банка. «Да, я готов продать землю, — устало проговорил он. — Но я опасаюсь связываться с незнакомцами…» Тут в разговор вступил Бакминстер, убеждая банкира, что именно этот «канадский друг» стоит всяческого доверия. Потом банкир с Бакминстером спорили еще добрых полчаса, у миллионера уже в голове мутилось. Наконец банкир согласился на сделку, и канадец с огромным облегчением расстегнул кейс: «Вот пятьсот тысяч!» Банкир лениво взглянул на купюры и проговорил, указывая канадцу на Бакминстера: «Но ваш друг договорился на четыреста тысяч. Так что сто тысяч остаются вам!»

Ошарашенный столь небывалой честностью, канадец даже не изучил внимательно бумаги. Когда дверь за ним закрылась, Бакминстер удивленно поинтересовался: «Почему ты не обобрал его до конца?» Уэйл хитро улыбнулся: «Эти сто тысяч наша гарантия! Если обобрать человека до нитки, он разъярится и пойдет в полицию. А если оставить ему часть, он просто посмеется: ну обхитрили, так ведь кое-что и оставили!»

И точно: канадец в полицию не пошел, даже когда понял, что его надули. Но ведь как красиво и элегантно! Первый и единственный раз в истории мирового мошенничества был создан фиктивный банк для одной-единственной сделки, но какой! Когда великий аферист Уэйл рассчитался с нанятой им командой мелких чикагских мошенников, изображавших банковских служащих и клиентов, чистая прибыль от аферы составила 350 тысяч долларов. По тем временам деньги безумные — все равно что сегодня 35 миллионов.

После триумфальной аферы имя Уэйла и стало не просто легендарным — нарицательным. Американцы до сих пор воспринимают его словно национального Робин Гуда, ведь он обчищал негодяев, которые и сами получали деньги нечестным путем. Как истинный Робин Гуд Уэйл часто вносил большие вклады на благотворительные дела. В 1948 году он даже выпустил мемуары, невероятно смешные и захватывающие. Они переиздаются во всем мире и до сих пор. По ним снимаются фильмы и ставятся пьесы. Но всех затмила знаменитая «Афера», снятая в 1974 году режиссером Джорджем Хиллом по сценарию Сола Беллоу (между прочим, Нобелевского лауреата и русского еврея по происхождению).

Блестящий фильм получил сразу семь «Оскаров». Великолепного «честного афериста» сыграл легендарный Пол Ньюмен. Что ж, и реальный Уэйл до конца жизни был великолепен: до преклонных лет не утерял драйва, даже выглядел куда моложе своих лет, хоть и оказался прикован к инвалидной коляске. Но не унывал. И когда однажды его спросили: «Если б вы могли снова выйти на улицу, попробовали бы кого-нибудь обдурить?» — Уэйл, смеясь, ответил: «Да я мечтаю об этом, как голодная собака о кости!»

Между прочим, старый мошенник еще успел насладиться триумфом «Аферы». Вот только Пола Ньюмена не принял: «Уж больно красив — я-то был поскромнее…» И это говорил человек, «наваривший на авантюрах» миллионы! Впрочем, впрок они не пошли. Джозеф Уэйл умер в доме для престарелых в январе 1976 года. Зато прожил сто лет с небольшим хвостиком.