Заколка для локонов Нинон де Аанкло
Заколка для локонов Нинон де Аанкло
Однако взрывной и авантюрный характер принца Кон-де не давал надежд на мирную жизнь. Конде ввязался в смуту дворянской Фронды. Вместе с такими же выходцами из старинных аристократических родов, как и он сам, принц выступил против всевластия выскочки Мазарини. Конечно, теперь он кардинал Франции и личный амант королевы Анны Австрийской, но ведь когда-то его предки были всего лишь лавочниками. И не важно теперь, что его реформы идут на благо Франции, все равно не ему, торгашу, управлять страной!
Увы, Фронда потерпела поражение. Принц Конде вместе с другими зачинщиками был арестован. Конечна, не казнен — кто бы поднял руку на героя Франции? — но помещен в замок Венсенн, откуда его строго-настрого предписывалось не выпускать.
В то утро пленник занимался в саду совершенно необычным для военного делом — пропалывал грядки любимых гвоздик. Трость, на набалдашник которой вернулся розовый алмаз, валялась на земле. А глупая Клер еще лепетала: «Камень принесет вам счастье». Как же — вот уже год он торчит за стенами Венсеннского замка. Конечно, его не бросили в тюремную камеру, как какого-нибудь вора или убийцу! Но для принца крови и такое заточение унизительно.
«Неужели это Великий Конде?» — прозвучал вдруг ангельский голосок.
Поднявшийся Луи с безграничным удивлением узрел неземное видение: прямо у цветочной грядки стояла изящная, грациозная брюнетка с огромными глазами, полыхающими синим огнем. Она улыбалась ослепительной улыбкой, в которой одновременно сквозили и монашеская благопристойность, и безумное сладострастие. Неужели Нинон де Ланкло?!
«Что занесло первую парижскую красавицу в обитель бедного узника?» — Пораженный Конде склонился в поклоне. «Я ехала мимо…» — прозвучал уклончивый ответ. Но взгляд знаменитой куртизанки опалил Луи костром страсти. Принц распахнул объятия, и Нинон оказалась в них.
Потом они катались прямо по траве, забыв обо всем на свете, и еще долго лежали, согревая друг друга на прохладной земле. Каждый думал о своем. Луи вспоминал, как после победы при Рокруа все парижские красотки добивались его благосклонности. Но он мечтал только о ней — обворожительной Нинон де Ланкло, хозяйке знаменитого салона на улице Турнель, где собирались видные аристократы, известные поэты, художники, музыканты. Красавица была свободна и независима. Имея огромные деньги отцовского наследства, она не нуждалась ни в каких покровителях. Даже могущественный Ришелье, суливший ей золотые горы, получил отказ. «Любовь — зов моего сердца, а не профессия!» — ответила Нинон кардиналу. И вот эта блистательная женщина сама позвала тогда Конде. Целую неделю он был на верху блаженства, но потом судьба развела их в разные стороны: его ждали новые военные подвиги, а ее — новые возлюбленные.
Нинон тоже вспоминала, как когда-то познакомилась с Великим Конде. Увы, бедный юноша оказался более способным полководцем, чем любовником. «Его поцелуи просто замораживают меня, — смеясь, признавалась она своей подруге, известной куртизанке Марион Делорм. — А когда он подает мне веер, кажется, будто вручает маршальский жезл». Нет, Луи не подходил на роль пылкого любовника, зато стал верным другом. И только его заступничество перед Анной Австрийской пару лет назад спасло Нинон от заточения в монастырь за «развращение нравов».
Зато теперь она вернет долг. Нинон тихонько засмеялась: «А знаешь, ты свободен, Луи! Я только что от Маза-рини. Он согласился выпустить тебя».
Кон де вскочил. Неужели это правда?
«Чем мне отплатить?» — Луи поднял Нинон на руки, закружил и вдруг увидел в руке красавицы свою трость. «Отдай мне розовый алмаз. Я назову его Великим, и он принесет мне счастье. И знаешь, что я сделаю из него? Невероятно красивую заколку для своих локонов. Прикажу оправить в розовое золото. Это будет чудесно!»
Что ж, заколка действительно получилась очень красивой, еще больше притягивающей взоры к прекрасному лицу Нинон. Знатные и богатые поклонники потянулись в ее дом. А скоро пришла и Любовь — та самая, что пишется с большой буквы. И ведь Нинон всю жизнь была уверена, что это чувство не для нее. Но едва только Он расколол розовую заколку на голове красавицы и распустил волосы, Нинон поняла — нашелся возлюбленный и для нее. А может, его притянул розовый алмаз, оправленный в розовое золото. Жизнь в розовом свете — это же счастье!..
Увы! Возлюбленный Нинон оказался беден, незнатен, необразован. Ну не могла звезда Парижа связать с таким свою жизнь. Да ее выгнали бы из высшего общества. Словом, Нинон предпочла компромисс: она родила ребенка, но замуж не вышла. Про неожиданно появившегося в своем доме малыша говорила так: «Мне дважды повезло на огороде, господа. Однажды посреди грядок я нашла вот этот розовый алмаз. Его уронил небезызвестный вам принц Конде. А второй раз посреди грядок своего огорода я увидела вот этого малыша. Он лежал там, как прежде алмаз — сверкающий, розовый, маленький. Так что я взяла обоих — и алмаз и ребенка».
Поклонники верили и не верили. Но слухи росли. Нинон не могла рисковать репутацией. Ребенка пришлось отдать на воспитание. А через некоторое время ей сообщили, что он умер.
В слезах Нинон приехала к Великому Конде: «Возьми назад свой алмаз — его счастье быстро кончилось!..»
Ланкло еще не знала тогда настоящего конца этой запутанной истории. Ее ребенок не умер. Через двадцать пять лет, гуляя в саду Тюильри, все еще прекрасная Нинон встретила обворожительного юношу Альберта де Вилье. Завязался восхитительно пылкий роман, пока один из бывших возлюбленных не открыл Нинон правду: Альберт — ее сын. Известие повергло бедную женщину в шок, но ведь предстояло еще поведать его влюбленному юноше. Наверно, она плохо справилась с этим, не сумела втолковать, объяснить, попросить прощения… Несчастный Альберт повесился — вот вам и «дитя алмаза»!
Зато лихой вояка Конде, отдав в Венсеннском замке алмаз любовнице, опять пошел в гору. Правда, жизнь мотала его из стороны в сторону — в буквальном смысле. Обиженный на Мазарини, он перешел на сторону своих недавних врагов — испанцев, благо те пообещали ему во владение северные французские провинции. Однако то ли французскому принцу стало противно поднимать оружие против своих, то ли дипломатический талант льстеца Мазарини одержал верх, но Конде вернулся в Париж. И даже — невероятно! — был восстановлен во всех титулах, правах и обласкан по-королевски. Что же до розового алмаза, возвращенного Нинон де Ланкло, то его принц Конде, приехав в Шантильи, от греха подальше спрятал в потайной ящик своего секретера. Пусть себе лежит…