Гены и преступность

Гены и преступность

В дни, когда в Москве проходил XVI Международный генетический конгресс (август 1978 года), корреспондент «Комсомольской правды» спросил доктора биологических наук Л. Л. Киселева:

— Некоторые биологи считают, что в организме человека с рождения заложены гены добра и зла, альтруизма и страха, ненависти и радости. Что думают об этом генные инженеры?

Ученый ответил:

— Это вопрос относится к нейробиологии и нейрогенетике. Во всяком случае, молекулярная биология нервной системы (этого термина еще нет, но я думаю, что такая область науки появится) возможна. Но здесь имеются огромные экспериментальные трудности. Сейчас этот вопрос, по-видимому, не может просто получить рационального ответа. Думаю, было бы бессмысленно как стопроцентно отвергать такую возможность, так и пытаться ее доказать. У животных обнаружены центры очень точно локализованного раздражения, которое вызывает у них ощущение страха, или чувство ярости, или другие чувства. Такие центры сейчас хорошо изучены, и их существование не вызывает сомнения. Однако от нервного центра до гена — дистанция громадного размера, и подобного рода знак равенства, конечно, неправомерен… Осторожность ученого понятна: с одной стороны, ныне, как отмечалось выше, трудно отрицать, что каждый из нас несет в себе, в своем характере что-то от своих далеких предков и это «что-то» в определенных социальных условиях или вследствие ошибок воспитания и под влиянием множества других явных и неявных факторов может проявиться в форме антиобщественного поступка. А с другой стороны, пока наука ничего конкретного не может сказать по этому поводу.

Отсюда вот эта пестрота и противоречивость суждений.

Доктор юридических наук В. Кудрявцев: «Я думаю, что суждения о связи генетических особенностей с преступностью основаны на недостаточном фактическом материале. Соответствующие исследования, которые проводились в Англии, Австрии и других странах, охватывали максимум 200 человек, и, конечно, их нельзя признать репрезентативными. Следовательно, нельзя считать достоверно доказанной связь между генетическими особенностями людей и преступностью.

В представлении неспециалистов преступление — это главным образом кража или убийство. А ведь Уголовный кодекс предусматривает более 250 самых различных преступлений. Преступность — исторически сложившаяся в известной степени условная категория. То, что считается преступным — круг действий, запрещенных законом, — различно в разных социально-исторических условиях».

Кандидат биологических наук В. Гиндилис: «Сегодня уже не просто предполагается, а точно доказано, что все, или почти все биохимические реакции, в которых участвуют физиологически активные соединения, контролируются генами. Поэтому, только находясь на ненаучных позициях, можно отрицать генетический контроль психических функций и процессов у человека».

Доктор медицинских наук М. Вартанян: «Что касается проблемы преступности, нет сомнения, что это проблема социальная. По этому поводу ни один биолог спорить не будет. Речь идет совсем о другом: необходимо выяснить, каков «удельный вклад» биологических факторов в формирование антиобщественного поведения. Сейчас, например, известно, что среди несовершеннолетних правонарушителей значительный процент составляют дети, страдающие органическими поражениями головного мозга, имеющие психопатические черты характера и т. д. Естественно предположить, что они более предрасположены ко всякого рода правонарушениям, чем дети с нормальным развитием».

Доктор биологических наук А. Малиновский: «Проблема преступности зависит и от микросреды и от темперамента, то есть, наследственности. Но наследственный темперамент не определяет однозначно, что человек пойдет по преступному пути».

Для убежденных противников генетической первопричины совершенных преступлений мыслится некая непосредственная связь: определенная генетическая «обреченность» и вытекающая отсюда стезя преступлений. Именно с этим они и не согласны. И они правы. Однако генетики говорят о другом.

Различные особенности поведения в нашей жизнедеятельности генетически отличаются своей простотой или сложностью. Просты те признаки, которые определяются отдельными, иногда единственными генами. Таковы некоторые наследственные болезни; их можно теперь без труда предсказать в потомстве.

Иное дело генетически сложные признаки, которые обусловлены десятками и сотнями различных генов. Особенности человеческого поведения (впрочем, как и всех высших животных) относятся к наиболее генетически сложно обусловленным свойствам. Они контролируются очень большим числом генов, не установленным и сейчас.

Мы еще не сказали главного. Наследственная индивидуальность каждого отдельного человека, его генотип вовсе не служат программой, которая должна быть выполнена в любых условиях существования. Совсем нет. Проявление генетических признаков в жизни всегда определяется в результате взаимодействия генотипа и дреды. Поэтому поведение человека зависит в решающей степени от социальной среды в самом широком ее понимании.

Никак нельзя забывать также, что человек способен управлять своими эмоциями, сдерживать своей волей многие нежелательные призывы «голоса предков». А тут играет решающую роль способность человека (опять-таки генетическая!) к восприятию соответствующего воспитания, убеждения или даже приказа. Понятно, что она тоже не одинакова у разных людей.

Исходя из этого, биологи считают, что наследственность не следует исключать из комплекса причин, обусловливающих преступность.