Зачем нам два полушария

Зачем нам два полушария

Представьте себе двух человек. Один из них охотно и легко вступает в разговор. Он заметно многословен, даже болтлив. В то же время чутко воспринимает чужую речь, хорошо слышит слова, произнесенные тихо, может без ошибки их повторить. Но если прислушаться, вы заметите в голосе этого человека и нечто неприятное — говорит он монотонно, тускло, без всякой выразительности. Мало того, голос какой-то даже неестественный, лающий. Еще более того, если человека спросить, с каким выражением произнесена фраза — с вопросительным, гневным или радостным, — он растерянно промолчит. Даже отличить женский голос от мужского — задача для него непосильная. А вот другой человек, можно сказать, антипод первого. Речь он понимает плохо. Да и сам говорить не мастер. Предпочитает объясняться отдельными словами, мимикой, жестами. Говорить с ним трудновато — короткий ответ и снова молчание. Обращаться к нему надо, как к глухому, скажешь тихо — не услышит. Зато голос у него приятный, интонацию он чувствует очень хорошо.

В отличие от первого этот человек очень внимателен к тому, что видит. Предложите ему найти на двух рисунках отличия, и он без особого труда их обнаружит. А первый не заметит даже явно бросающихся в глаза различий в рисунках, скажем, присутствия на лице очков или отсутствия пуговицы на пиджаке.

Такие различные люди. Что же тут удивительного? — спросите вы. Да только то, что оба они… один человек.

Речь идет о последнем открытии нейрофизиологов. Коротко его можно выразить так: каждый из нас имеет в голове, по существу, не один, а два мозга. Это — правое и левое большие полушария. Оба они, как выяснилось, ведают своими делами, хотя и помогают друг другу.

Стало известно, что наше левое полушарие — основа логического, абстрактного мышления, а правое — конкретного, образного.

Ученые научились «расщеплять» мозг — «выключать» одно из полушарий и наблюдать, как справляется с работой другое. Вот тогда-то и оказалось, что в каждом из нас заключены как бы два человека с разными голосами, различным слухом и соображением.

«Первый человек» — тот, у которого функционирует левое полушарие. У «второго» командует правое. По мнению многих исследователей, изучение «расщепленного» мозга становится сейчас одной из первостепенных проблем науки о мозге человека.

Когда ученые стали изучать «раздвоение личности», они обратили внимание и на изменения в психике. Берет управление психикой левое полушарие, и настроение человека улучшается, он становится приветливее, мягче, жизнерадостней. Начинает командовать правое, хорошего настроения не жди. Такого человека трудно отвлечь от мрачных мыслей. Он явно выраженный пессимист.

Английский психолог С. Уителсон, используя метод тестов, пришла к выводу, что мозг мальчиков «специализируется» значительно раньше, чем мозг девочек. Уже к шести годам у мальчиков правое полушарие становится специализированным, в то время как у девочек оно остается значительно более пластичным: даже к тринадцати годам способность к пространственному видению у них почти в равной степени контролируется обоими полушариями головного мозга.

Поскольку оба полушария у девочек дольше остаются универсальными, у них меньше вероятности утраты каких-то специфических способностей из-за травмы одного полушария головного мозга. Второе полушарие может взять на себя его функции. По-разному выглядит у «расщепленного» человеческого мозга и память. Левое полушарие надежно хранит запас школьных, теоретических знаний. Но если такому человеку предложить запомнить фигуры неправильной формы — то, что нельзя выразить словом, — он их не заметит. Человек с работающим правым полушарием, наоборот, во многом утрачивает школьные знания, плохо запоминает только что сказанные слова, но очень хорошо помнит показанные ему фигуры. Вот вам и еще одна загадка памяти. И тут же вспоминаются слова покойного президента Академии наук СССР С. И. Вавилова. «Вернулся к писаниям «Воспоминаний». И вот развертываются в памяти большие страницы с многими мелкими подробностями о событиях, виденных 45–50 лет назад. Можно, конечно, пустить кинокартину, снятую полвека назад, для этого нужно только, чтобы она сохранилась и был проекционный аппарат. Но где же место в человеческом мозгу, полностью изменившемся за 50 лет, для хранения всех этих картин, более полных и сложных, чем кинокартина? Эти картины памяти вовсе не отпечатки «ощущений» — это сложный комплекс понятий, слов, наблюдений, мыслей. Но замечательно вот что. В этих «картинах памяти» почти не осталось ничего личного. Ни самолюбия, ни восторгов, ни ненависти, ни любви. «Добру и злу внимая равнодушно», память разворачивает эти картины прошлого с поразительной глубинной рельефностью. По этим картинам можно читать и даже рассматривать их в «лупу». Целого эти картины не составляют, они разрозненны, это листы, произвольно завязанные в общую папку…

Мы веруем, что с распадом мозгового вещества данного человека навсегда исчезают «картины памяти», как при пожаре архива навсегда погибает написанное в документах, в нем хранившихся. Верна ли эта аналогия?»