«У страха глаза велики»

«У страха глаза велики»

А теперь вспомним об американском солдате, который смертельно испугался… маленького зверька, живущего в тропических лесах, долгопята. Не будем его судить строго. Пожалуй, лишь немногие, впервые увидев этого «красавца», смогут остаться равнодушными. Оскаленный как в беззвучном смехе рот и выпученные сверкающие глаза делают свое дело.

Представьте еще, что встреча происходит в сумеречном тропическом лесу, где вас и без того невольно пугают самые неожиданные крики, взвизгивания, хохот невидимых обитателей «зеленого ада». И вдруг совсем рядом перед вами появляется этот зверек, столь похожий на привидение. Есть от чего испугаться!..

Наверное, именно за такой свой вид долгопят, совсем безобидное животное из подотряда полуобезьян, в поверьях жителей Индонезии и Филиппин изображается как злой гном-кровопийца. Этих маленьких призрачных «человечков», говорит легенда, можно увидеть только ночью, но встреча с ними очень опасна. Скаля зубы и сверкая глазами, они набрасываются на оцепеневшего от ужаса человека и выпивают у него кровь.

Столь же недобрая репутация у других обитателей тропиков — лемуров. Эти зверьки отряда приматов распространены в Африке, в Юго-Восточной Азии, на Цейлоне и Зондских островах, и всюду к ним относятся с предубеждением. Почему? Надо думать, и тут играют роль внешний вид и особенности жизни этих существ. Лемуры похожи и на обезьяну, и на кошку. Причем в большинстве своем ведут ночной образ жизни. Появляются и исчезают они совершенно бесшумно, словно это и в самом деле не живой зверь, а только его призрак, сумеречная тень. Недаром само слово «лемур» означает по-латыни «душа умерших предков». Даже ученые, назвав так животных, видимо, отдали дань суеверию.

Еще больше лемуры пугают людей своими криками. Так, мадагаскарский лемур-вари издает звуки, напоминающие смех сошедшего с ума человека. Вопли вари, особенно когда кричит целая их стая, слышны очень далеко и устрашают тех, кому еще не приходилось слышать подобный «концерт». Особенно жуткое впечатление производят такие крики в горах, где эхо многократно повторяет и усиливает какофонию звуков.

Рассказывают, что даже в зоопарках, услышав дьявольские вопли лемуров, иные посетители не выдерживают и поспешно уходят. Удивительно ли, что у многих народов эти животные с давних времен были причислены к миру оборотней — существ потустороннего мира.

Впрочем, по свидетельству писателя-натуралиста Д. Аттенборо, первенство по устрашающим воплям держит другое животное — обезьяна-ревун. «Я услышал этот крик, — пишет он, — когда мы шли вверх по реке Кукун (Южная Америка). Мы разбили лагерь на берегу реки. Подвесив на деревьях свои гамаки, легли спать. Сквозь листву над головой пробивалось мерцание звезд. Кругом чернели призрачные силуэты деревьев и лиан. И вдруг по лесу гулко раскатилось дикое улюлюканье. Оно то нарастало, то стихало, переходя в вой, напоминающий гудение проводов на сильном ветру. Страшные крики, от которых кровь стыла в жилах, издавала безобидная обезьяна-ревун. Никто не знает, в чем смысл этих ночных концертов, но точно известно, что ревун может перекричать чуть ли не любого зверя на свете».

Бесконечно разнообразна природа нашей планеты! Сколько на ней и удивительного, и любопытного, и редкостного, способного испугать или заставить задуматься над увиденным и услышанным…

«Рыдание, полное невыразимой муки, заставило всех вздрогнуть. Я тщетно пытался рассмотреть в темноте существо, которое кричало так жалобно и жутко… Бесполезно было расспрашивать о нем индейцев. При первых зловещих звуках они замерли, склонив головы и закрыв руками глаза, чтобы не видеть страшного «духа». Казалось, что в дикой сельве кричит попавший в беду человек. Слышались мучительные стоны и вздохи.

…Душераздирающий вопль раздался прямо над нами. Я быстро поднял голову — какая-то темная тень мелькнула на фоне серого неба. Она скользила совершенно бесшумно, как бесплотный дух ночи. И скоро жуткий крик, от которого разрывалось сердце, повторился в зарослях на той стороне реки». Так описывает путешественник свою первую ночную встречу с маленькой совой — уламой — в Южной Америке. Недаром в Амазонской сельве ее называют «чертова птица».

На востоке и юго-востоке Азии мрачную славу оборотня приписывают тигру. Почему? Ответ дает В. К. Арсеньев. Когда это животное бежит в лесу, желтых и черных полос на шкуре уже не заметно. И он в это время очень напоминает серого призрака. Мелькнул среди зарослей тайги, и нет его. Столь же успешно зверь укрывается от взоров, когда внезапно замирает на месте — и тут его окраска сливается с окружающим фоном. «Оборотень» исчез!..

Водятся под южным небом еще и такие представители мира суеверий, как вампиры. О них с давних пор известно множество легенд. У нас их чаще называют вурдалаками или упырями. Каких только страшных россказней не сочинялось об этих фантастических существах, пьющих человеческую кровь!

Отдали этой теме дань и многие писатели. Достаточно вспомнить хотя бы Н. В. Гоголя и А. К. Толстого. Вера в вурдалаков была в прошлом широко распространенной. И неудивительно: люди верили в «тот свет», почему же не допустить, что оттуда могут возвращаться обратно «грешные, неприкаянные души»? Возвращаться только затем, чтобы высосать у своей жертвы кровь. С нескрываемым страхом воспринимают суеверные люди такие рассказы. Наслушавшись их, иные боятся каждого темного угла, не то что леса или кладбища. А помните, как высмеял этот пустой страх Пушкин?

Трусоват был Ваня бедный;

Раз он позднею порой,

Весь в поту, от страха бледный,

Через кладбище шел домой.

Бедный Ваня еле дышит,

Спотыкаясь, чуть бредет

По могилам; вдруг он слышит —

Кто-то кость ворча грызет.

Ваня стал; шагнуть не может.

Боже! думает бедняк,

Это, верно, кости гложет

Красногубый вурдалак.

Горе! малый я не сильный;

Съест упырь меня совсем,

Если сам земли могильной

Я с молитвою не съем.

Что же? Вместо вурдалака

(Вы представьте Вани злость!)

В темноте пред ним собака

На могиле гложет кость.

Яркий пример, подтверждающий старую мудрую мысль: «У страха глаза велики».

Конечно же, поверья о вурдалаках, «прописанных» в Европе, лишены всякого правдоподобия. Но вот о вампирах южных стран этого столь категорически сказать нельзя. Когда первые европейские путешественники проникли внутрь Южно-американского континента, они услышали здесь похожие рассказы об оборотнях, сосущих по ночам кровь животных и людей. Та же народная фантазия? Оказывается, нет. В тропических лесах действительно живут кровососы. К ним относится несколько видов летучих мышей.

«Подлетая к спящему человеку или зверю, — пишет Игорь Акимушкин в книге «Тропою легенд», — вампир убаюкивает его мягкими взмахами крыльев, погружая в еще более крепкий сон. Острыми, как бритва, резцами он срезает у жертвы кусочек кожи. Затем кончиком языка, усаженным роговыми бугорками, как теркой, углубляет ранку. Обычно, чтобы не разбудить спящего, вампир парит над ним, слизывая на лету струящуюся из ранки кровь. Слюна вампира содержит особое обезболивающее, анестезирующее вещество (каков хирург!) и фермент, препятствующий свертыванию крови (как в слюне у пиявки).

Кроме своего необычного способа питания, вампиры ничем не отличаются от других летучих мышей. Но уже одной этой их особенности вполне достаточно, чтобы среди суеверных людей за ними утвердилась мрачная репутация оборотней».

…А бабочки, которые кричат, — слышали про таких?! И еще как кричат! Эти легкокрылые создания, как ни странно, с незапамятных времен слывут у многих народов потусторонними существами. После того как в 1833 году в Зондском проливе взорвался вулкан Кракатау, у берегов Явы появились массы мигрирующих бабочек. Яванцы были единодушны: это появились души погибших при вулканическом извержении.

Нередко с особым страхом суеверные люди относятся к одной из самых крупных бабочек, встречающихся в Европе, — «мертвая голова». На ее темной спинке действительно можно разглядеть рисунок, напоминающий череп. По народному поверью, если эта бабочка влетает, боже упаси, в комнату, где лежит больной, — дела его плохи. Еще хуже, если она начинает кричать. Ее крик — отпевание покойника!

А кричит «мертвая голова» поразительно. Может кричать на лету. Если ее поймать и посадить в коробку, она примется кричать еще сильнее. А если взять бабочку в руку и надавить, послышится совершенно отчаянный писк. Он похож на тот, какой издает детская кукла, — резкий, пронзительный. Известный французский физик и зоолог Реомюр, заинтересовавшись «мертвой головой», отдал немало времени ее изучению. Вот что он писал об этом насекомом: «Бабочки, во всяком случае те, которых я знаю, — самые безмолвные из всех животных. Если они и издают какой-либо звук, то лишь своими крылышками, да и то в полете. Эта же, когда ползет, издает звук… Мне удалось установить, что не трение крылышек друг о друга, или о брюшко, или о грудь, ни трение брюшка о грудь, ни трение суставов тут совершенно не при чем». Ученый исследовал все части тела, которыми другие насекомые — цикады, сверчки, кузнечики, мухи — жужжат, скрипят или стрекочут. Тщетно! Прошло еще много десятков лет, прежде чем загадка была раскрыта. Добрался до истины в 1920 году зоолог Прелл. Он выяснил, что роль голосовых связок у бабочки играет особый нарост на внутренней поверхности верхней губы.

Живая природа — очень многообразна, северных людей страшат не только необычные животные, но и насекомые. Оказывается, и растения также способны не на шутку испугать человека. Вот что, например, говорит американский ученый Э. Меннинджер в своей увлекательной книге «Причудливые деревья»:

«Пройдитесь по лесу в сухой и ветренный осенний день, вслушайтесь в его безмолвие, и вы услышите повсюду вокруг шелест и шорох листьев. Вы различите вздохи и тихое эолово пение сосновых игл на ветру. А если деревья уже достигли величественной старости, то вы услышите скрипы и стоны, а иногда и вопли трущихся друг о друга сучьев или громкий треск падающей сухой ветки.

Все это — обычные лесные шумы и лишь малая Часть того, на что способны деревья…»

Гумбольдт сообщает об оглушительном треске, который нарушает ночное лесное безмолвие на Амазонке. Другие путешественники приписывали этот звук пушечным деревьям, но без каких-либо конкретных оснований. Ботаник Спрус пытался установить источник этого звука, который он тоже слышал и сравнил с выстрелом большой пушки. Судя по всему, это не такое уж редкое явление. Другой путешественник Блоссфельд сообщил (в 1964 году), что сам его слышал на реке Инка, в верховьях Амазонки. Он объяснял этот треск внезапным разрывом тканей в чрезвычайно быстро растущих древесных стволах, когда заболонь под влиянием повышенного тепла и влаги начинает расти с такой быстротой, что остальные ткани за ней не поспевают. В результате заболонь внутри лопается. Блоссфельд указывает, что видел такие внутренние разрывы в поленьях, которые грузили на пароходы на реке Амазонке.

Путеатественник сообщает и о других лесных звуках: «Гонконгский старожил, навестивший меня в Сан-Паулу, рассказывал о своей поездке вверх по реке Янцзы, в края бамбуковых лесов, которые снабжают весь Китай строительным материалом. Он поселился в гостинице, стоящей посреди рощи гигантского бамбука. Перед рассветом он проснулся, разбуженный ужасным визгом, плачем и слабыми стонами, доносившимися из рощи. В испуге он разбудил своего спутника, который объяснил ему, что звуки эти производятся растущими молодыми побегами гигантского бамбука, пробивающими себе путь сквозь кроющие листья и влагалища. В теплое влажное утро бамбук растет с необычайной быстротой, и трение порождает эти жуткие звуки».

Рассказывают, что в одном из ботанических музеев Европы как-то раздался оглушительный выстрел. Посыпались осколки разбитой витрины. Еще выстрел… Еще! Посетители бросились к выходу. «В музее террорист!» — кричали на улице. Но уже через несколько минут все объяснилось. «Террористами» оказались плоды тропического дерева с латинским названием «гура крепитанс». Они были недавно привезены и помещены на одном из стендов под стеклом. Как потом выяснилось, плоды «стреляют» своими семенами, когда высыхают. Разрывались они с такой силой, что семена дробили стекла.

Здесь мы встречаемся с биологической целесообразностью. Ведь если все семена падают на землю совсем рядом с материнским растением, то будущим молодым побегам приходится вести борьбу с себе подобными за место под солнцем. И вот в процессе эволюции растения приобретают какое-то качество, способствующее лучшему размножению. Одни семена, легкие и пушистые, подхватывает ветер, другие цепляются за животных, которые их разносят далеко, а третьи само материнское растение с силой разбрасывает.

«Зеленая артиллерия» — не такая уж редкость в растительном мире. Вспомните, как в сухие, жаркие дни в конце лета стреляет желтая акация. Созревшие и высохшие стручки внезапно раскрываются, разбрасывая вокруг семена. Наподобие древнего оружия — пращи действует механизм размножения у луговой герани. Ее завязь состоит из пяти долек. У основания каждой внутри находится семечко. Как только плод герани высыхает, оболочка делится на пять долек, причем каждая из них отскакивает. Семена вылетают из плода, описывая широкую дугу.

Еще одно растение — «артиллерист» можно увидеть всюду. Стоит вам прикоснуться к его плоду, как с ним происходит мгновенная метаморфоза: продолговатый плод распадается на длинные ленты, которые тут же скручиваются, разбрасывая вокруг семена. Зовут его недотрогой.

Если же говорить о самом «воинственном» растении в наших широтах, то первенство здесь, несомменно, за «бешеным огурцом». В диком виде этот «артиллерист» встречается и в Крыму. От обычного его можно отличить по щетинкам, покрывающим поверхность. И листья, и цветки, да и сам плод — как у обыкновенного огурца. В «бешенство» он приходит, когда полностью созревает. Происходит это внезапно и может серьезно испугать человека или животное.

Огурец с треском отрывается от своей ножки, подпрыгивает, вертится волчком. А из отверстия, где только что была ножка плода, во все стороны бьет на 6–8 метров струя липкого сока, смешанного с семенами. В чем же здесь дело? Пока этот плод зреет, внутри него накапливаются газы. К моменту созревания их давление в его полости достигает трех атмосфер!

Леса Южной Америки — родина гевеи, знаменитого дерева-каучуконоса. Оно вошло в историю человечества как символ самой жестокой, невиданной эксплуатации человека человеком. Во имя наживы здесь ежедневно совершались преступления, гибли люди, насильно пригнанные на плантации для добычи каучука. Колонизаторы совершали набеги на индейские поселения и уводили всех работоспособных на свои плантации.

История рассказывает, как при одном из таких набегов безоружных индейцев спасли… растения. Когда наемные солдаты подошли к деревне, на них из-за зеленого забора вдруг полетели большие плоды, напоминающие тыквы. Они падали на землю и взрывались, распространяя вокруг удушающий черный газ. Наемники, побросав оружие, неудержимо чихали, кашляли, из глаз бежали обильные слезы…

Индейцев спасли ядовитые грибы-дождевики, растущие в тропиках. Эти создания растительного мира — самые настоящие слезоточивые бомбы. О впечатлении, какое производит такое «боевое оружие», рассказывает один путешественник, случайно наступивший на него ногой: «Я только что выбрался из очередной ямы и ступил на твердую почву, как вдруг что-то с сухим треском взорвалось у меня под ногами. В тот же миг стало темно, как ночью. Одновременно я почувствовал сильное раздражение в носу и рези в глазах. Приступ неудержимого чихания овладел мной. Я чихал так отчаянно, что испугался, как бы мой нос совсем не оторвался. Обильные слезы побежали из глаз. Никогда за всю свою жизнь в тропических дебрях я не был так озадачен и напуган. Постепенно черное облако, окутавшее меня, стало рассеиваться, и я смог разглядеть у себя под ногами обрывки какого-то грибовидного растения, которые еще слабо «дымились»… Как я узнал впоследствии, гриб, который взорвался подо мной с таким потрясающим эффектом, называется гигантским бовистом. Нередко он достигает пятикилограммового веса».

В лесах Северного Квинсленда (Австралия) можно встретить ядовито-жгучее дерево, которого местные жители боятся, как чумы. Его молодые листья и веточки покрыты жалящими волосками, впрыскивающими в кожу муравьиную кислоту! Натуралист Фэрчайлд, познакомившись с ним на Филиппинах, пишет: «Кто боится крапивы? Неприятное ощущение держится некоторое время, а потом исчезает. Вот что я подумал, когда меня предупредили, чтобы я не дотрагивался до листьев родственницы нашей «жгучей крапивы». Дабы показать свое к ней пренебрежение, я коснулся указательным пальцем одного из ядовитых волосков. Мою руку пронзила дикая боль. Я, разумеется, ожидал, что она скоро пройдет, однако палец продолжал болеть несколько дней, а кончик его совсем онемел».

Среди других необычных деревьев стоит вспомнить и неопалимую купину. Поднесите к ней горящую спичку, и куст вспыхнет ярким пламенем. Вспыхнет и тут же гаснет. Зеленые листья остаются нетронутыми огнем. Секрет «неопалимой» давно раскрыт — это эфироносное растение. Листья его выделяют летучие вещества, которые вспыхивают и горят, словно порох. А если вы прикоснетесь к этим листьям голой рукой, то мелкие эфирные капельки обожгут кожу. Горящее и не сгорающее растение, конечно же, почиталось как чудесное, священное. Недаром о неопалимом кустарнике рассказывает и Библия.

В Северной Африке растет дерево, которое местные жители неодобрительно именуют «чертовым». По-видимому, это вызвано тем, что в отличие от всех других растений, оно светится по ночам. Суеверные люди убеждены, что дело тут не обходится без «нечистой силы». Однако причина свечения давно выяснена: в коре этого дерева много светящихся в темноте фосфорных соединений. Ночью под «чертовым деревом» можно свободно читать! Много их, очень много необычных, диковинных представителей живой природы на Земле. Но чудесными они кажутся лишь до тех пор, пока остаются незнакомцами, пока мы не знаем их сущности. Рассекреченное наукой, чудо неизменно умирает…

Итак, диковинное в природе! Как мы видели, оно чрезвычайно многообразно и удивительно. «Ничему не удивляться!» — говорил когда-то своим последователям Пифагор. Отдадим ему должное: он, видимо, уже неплохо знал сущность человеческого восприятия. У каждого из нас в сознании закреплены весьма определенные представления об окружающем. И любое подходящее на эти стереотипы — знакомое — явление воспринимается как обычное. Но вдруг!..

Вдруг над городом пошел… красный дождь. В знойном воздухе пустыни появляются танцующие фигуры неведомых зверей… Рядом с солнцем возникают два его близнеца… В темноте ночи сказочной жар-птицей пролетает светящийся филин… Да мало ли их — нарушающих наши стереотипы — природных явлений, которые во все века человеческой истории питали мистику? Сегодня такие «видения» больше удивляют. Но иногда ведь и пугают… И именно своей необыкновенностью. О том же, как относится ко всему необычному суеверное сознание, очень хорошо сказал когда-то В. Г. Белинский:

«Чем страннее, чем нелепее, чем бессмысленнее явление, тем больше уважения оказывает ему суеверие; и для того, чтобы придать важность простому и обыкновенному случаю, чтобы вывесть его из ряда простых случаев, суеверие старается только затемнить его, как можно больше запутать, как можно нелепее представить. Суеверие видит во всем присутствие чего-то таинственного…

Таинственное, в котором живет суеверие, холодно и мертво: оно подавляет и душит, потому что в нем отрицается всякая разумность, всякий смысл… Суеверие сближает насильственно самые разнородные предметы, уничтожает все законы, придает всему сверхъестественную силу; все действия и явления, выходящие из него, сухи, мертвы, лишены всякой духовности. Вот источник всех нелепых предрассудков, гаданий, примет».