Театр в жизни императорской семьи

Театр в жизни императорской семьи

Со времен московского царя Алексея Михайловича в придворный быт вошла практика театрализованных действ. Общепризнанно, что придворный театр времен царя Алексея Михайловича – одна из важных ступеней становления русского профессионального театра. В XVIII в. театр занял прочное место в дворянской культуре, квинтэссенцией которой был высший петербургский свет.

Члены императорской семьи регулярно посещали главные театральные сцены в Петербурге. С поездками в театр было связано множество нюансов. Во-первых, к XIX в. отслеживание новинок театрального сезона стало прочной традицией. Во-вторых, многие великие князья оказывали неформальное покровительство молодым актрисам и балеринам, что также стало неофициальной традицией. В-третьих, два петербургских театра получили имена императриц – Александры Федоровны и Марии Александровны, превратившись в императорские Александринский и Мариинский театры. Была создано специальное подразделение – Дирекция императорских театров в структуре Министерства императорского двора.

Когда семья императора выезжала в пригородные резиденции, то театральный сезон продолжался и там, только на различных летних площадках императорских резиденций. Так, во время пребывания в Царском Селе при дворе два раза в неделю шли спектакли, состоящие из одной русской и из одной французской пьес⁴¹⁰. Граф Шереметев упоминал, что в сезон 1863 г. «в Китайском театре давались спектакли, в Эрмитаже был прелестный бал… За ужином блюда подавались на машине, как в прошлом столетии»⁴¹¹.

В Царском Селе кроме Китайского театра активно использовалась сцена в Большом зале Царскосельского дворца. Там дважды в неделю на сцене, устроенной еще при Николае I, давали спектакли артисты императорской русской и французской трупп. После спектакля все следовали на ужин⁴¹².

Российские императоры хорошо знали и ценили своих артистов. Ценили в том смысле, что во время юбилейных бенефисов считали своим долгом прислать юбиляру дорогой подарок и, по возможности, почтить юбилейный спектакль своим присутствием. Кроме того, артисты императорских театров получали высокое жалование и могли при достаточной выслуге лет рассчитывать на достойную пенсию.

В дворянском быту обычным делом считались выступления профессиональных трупп на «домашних площадках». Так было и в императорской семье. Иногда и монархи не чурались выйти на сцену во время профессиональных постановок. Конечно, это рассматривалось как вполне безобидная прихоть монарха. Даже грозный Николай I позволял себе такие экспромты. Один из ведущих актеров николаевской эпохи П. А. Каратыгин, описывая в своих «Записках» представление водевиля «Ложи первого яруса» в Гатчинском дворце, рассказывал: «Спектакль, говорят, прошел на славу, хотя был бесконечный, но к довершению эффекта государь, который во время второго акта сел нарочно сбоку, незаметно ушел за кулисы, накинул на себя серую шинель и явился на сцену квартальным надзирателем»⁴¹³.

Один из многолетних соратников Николая I барон Модест Корф упоминал в мемуарах, что в Гатчинском дворце приглашенные актеры играли две пьесы: «Ложа первого яруса» Каратыгина и французскую комедию. В последней император исполнял роль немца, которого сбил с ног русский купец. Корф подчеркивает, что пьесу с участием Николая I смотрели «в самом тесном кругу» зрителей – семья и пятеро ближайших сановников. Русскую пьесу играли и для более широкого круга зрителей, но царь в ней не участвовал⁴¹⁴.

Надо заметить, что петербургская аристократия с пренебрежением относилась к русскому драматическому театру, предпочитая Михайловский французский театр. Тон этой моде задавала царская семья. При этом Александринский театр также был весьма посещаем, однако совершенно другой – разночинной публикой: «Фи, Александринский театр для простых…»; «Туда никогда не ходят»⁴¹⁵.

Как мы уже упоминали, ни императрица Мария Александровна, ни император Александр II не были страстными любителями музыки. Поэтому посещение итальянской оперы являлось, по большей части, данью традиции и соблюдением привычных форм досуга. В 1865 г. Александр II писал жене: «Ты, не правда ли, удивишься, что я поехал в «Отелло»? Но главная тому причина та, что я хотел видеть детей и пить с ними чай, и, в конце концов, я действительно насладился музыкой»⁴¹⁶.

Детей Александра II с ранних лет приобщали к итальянской опере, которую они со временем оценили и полюбили. После посещения очередного спектакля мальчики с удовольствием напевали наизусть затверженные оперные мотивы⁴¹⁷. Например, вечером 27 декабря 1861 г. великие князья Александр (16 лет) и Владимир (14 лет), в сопровождении своего главного воспитателя графа Б. А. Перовского, отправились в театр смотреть «Севильского цирюльника»⁴¹⁸.

Юношей регулярно вывозили в театры. В дневнике их воспитателя встречается множество упоминаний о таких поездках: «В семь часов великие князья пошли к императрице и скоро вернулись оттуда, чтобы ехать в театр. В ложе были императрица, великий князь Константин Николаевич и фрейлина Тютчева» (29 декабря 1861 г.)⁴¹⁹.

Регулярное посещение театра было важной частью создания публичного образа монарха. Вместе с тем, в театр монархи ходили прежде всего для того, чтобы получать удовольствие и отдыхать. При этом соблюдались некоторые светские условности. Так, в императорских театрах имелись царские ложи. Аналогичные ложи существовали и в других театрах, которые часто посещались членами императорской семьи. Вместе с тем, для мужской половины императорской семьи было совсем необязательно находиться именно в царской ложе. Так, М. Ф. Кшесинская упоминала, что на спектакле в январе 1892 г. «государь и наследник сидели в первом ряду, а императрица и великие княгини – в царской ложе»⁴²⁰.

Торжественная и помпезная царская ложа занималась хозяевами в обязательном порядке во время официальных мероприятий. Но в повседневной жизни царственные зрители садились на те места, с которых им было удобнее наблюдать за разворачивающимся на сцене действом. Фрейлина А. Ф. Тютчева, впервые сопровождавшая в театр цесаревну Марию Александровну в январе 1853 г., была искренне удивлена тем, что ее «ввели в маленькую литерную ложу у самой сцены, в одном ряду с ложами бенуара»⁴²¹. Видимо, для цесаревны Марии Александровны в первую очередь было важно находиться «у самой сцены». Поэтому статусная царская ложа часто пустовала, хотя в театре и присутствовали особы императорской фамилии.

Примечательно, что молодых великих князей, которых в обязательном порядке сопровождали их воспитатели, как правило, не приглашали в царскую ложу. Для них резервировалась вполне достойная ложа, но несколько в стороне от их царственных родителей и свиты. Подобная практика восходила к традициям XVIII в., когда родители и дети были достаточно далеки друг от друга, да и родителей только с трудом можно было назвать родителями в современном понимании этого слова. Один из воспитателей упоминал: «Мы сидели в верхней ложе, в нижней ложе был государь и другие члены царской фамилии»⁴²².

Также следует отметить, что к балетным спектаклям великих князей Александра и Владимира начали приобщать с 1862 г., когда Александру было уже 17 лет. Однако воспитатели великих князей считали, что балетные спектакли мальчикам смотреть еще рано («великим князьям еще рано ездить по балетам»), поскольку именно в эти годы балерины стали не только прочно занимать места дам полусвета в гвардейско-аристократической среде, но и привлекать пристальное внимание старшего поколения великих князей.

Александр III на всю жизнь сохранил любовь к театру и сумел передать ее своим детям. Интересно, что с возрастом театральные пристрастия императора претерпели изменения. В отличие от своих родителей Александр III особенно любил «русскую сцену и следил за нею»⁴²³. Следует подчеркнуть, что именно в период его правления появились негосударственные театры и сложились традиции русской реалистической театральной школы.

Российская балетная школа окончательно сформировалась в конце XIX в. Этому в немалой степени способствовало то, что именно балет стал «главным из искусств» как для членов императорской семьи, так и для петербургского бомонда. Причем преимущественно для его мужской части. К этому времени балерины прочно вошли в личную жизнь членов императорской фамилии.

На период правления Александра III пришлись главные балетные премьеры П. И. Чайковского. Следует отметить, что члены семьи Александра III посещали даже репетиции и генеральные прогоны новых балетных постановок с музыкой П. И. Чайковского⁴²⁴.

Способствовало подъему статуса балетной сцены и внимание Александра III к Императорскому балетному училищу. При этом царская семья практически перестала посещать Смольный институт, что так любил делать Александр II. Именно во время выпускного концерта в 1890 г. за стол Александра III была приглашена одна из самых талантливых выпускниц балетного училища – 17-летняя Матильда Феликсовна Кшесинская, судьба которой в дальнейшем оказалась тесно связана с императорской семьей. Тогда она и была представлена цесаревичу Николаю Александровичу.

К. П. Победоносцев

Как правило, в императорских резиденциях по торжественным дням устраивалось то, что сейчас называют концертом или «сборной солянкой». Конечно, составители концерта учитывали личные вкусы монархов и повод, по которому, собственно, и устраивалось представление. Например,

14 ноября 1896 г. в Аничковом дворце был проведен один из таких концертов, посвященных дню рождения вдовствующей императрицы Марии Федоровны.

Согласно сведениям, почерпнутым из камер-фурьерского журнала, репертуар был составлен из произведений для струнного оркестра: «Арагонская хота» (Глинка), народная песня из «Скандинавской сюиты»

(Гамерик), Вальс цветов из балета «Щелкунчик» (Чайковский), пролог из оперы «Паяцы» (Леонковалло), марш «Привет Копенгагену» (Фарбах)⁴²⁵.

Примечательно, что, несмотря на театральность императорской семьи, обер-прокурору Святейшего синода К. П. Победоносцеву, имевшему большое влияние на Александра III, удалось добиться полной отмены спектаклей в императорских театрах на период Великого поста⁴²⁶.

Поскольку в императорской семье сформировались прочные театральные традиции, то цесаревич Николай Александрович, а затем и император Николай II стал заядлым театралом, чего нельзя было сказать о его жене, императрице Александре Федоровне.

Сохранились записки Николая II к императрице-матери, написанные в 1896 г., в которых речь шла о театре: «Милая Мама! Извини, пожалуйста, за наше дерзкое бегство в театр. Но в И восьмого дают Ревизора. Сандро и

Сергей очень звали туда. Я два раза старался попасть в него, но ни разу не удавалось»; «Милая Мама, мне очень хочется поехать сегодня в балет Чайковского «Лебединое озеро», поэтому извини нас, если не придем к тебе к обеду. Не думаешь ли ты тоже поехать в театр?»

Дневник Николая II позволяет в деталях определить место театра в повседневной жизни императора на протяжении длительного времени, понять его театральные предпочтения и то, что оставляло его равнодушным. В дневниковых записях за 1896 г., первый год правления молодого императора, когда он еще не в полной мере ощутил груз, свалившийся на него после ранней смерти отца, «театральные» записи довольно часты. В январе 1896 г. он ходил в театр буквально через день, посетив шестнадцать постановок.

Анализ этого списка показывает, что 26-летний молодожен предпочитал оперу (шесть посещений)⁴²⁷, которую с удовольствием слушал в императорских театрах. Об опере Массне «Вертер» он отозвался: «Очень красиво, но трудно ознакомиться с первого раза». Об опере Направника «Дубровский» Николай II писал как о красивой вещи, с отличной оркестровкой и чудными хорами. Слушая «Отелло» Верди, он отметил, что итальянские певцы Батистини и Таманьо пели великолепно. Оценивая оперу Вагнера «Тангейзер», которую он слушал в первый раз, император записал только одно слово – «Прелестно!». Через несколько дней Николай II впервые посетил «Аиду» Верди, но, видимо, впечатления были не столь сильны, поскольку он ограничился только замечанием «очень хорошо». Зато оперу П. И. Чайковского «Евгений Онегин», которую слушал не единожды, царь оценил очень высоко: «Пел старый настоящий состав – великолепно! Ничего не знаю лучше этой музыки». Нужно сказать, что молодая жена не всегда ему сопутствовала. Но на любимого «Евгения Онегина» он ее вывез.

Вторую позицию по предпочтениям занимали легкие водевили во Французском театре (пять посещений)⁴²⁸, о которых царь только упоминал, что была «отличная веселая пьеса» или «давали уморительную пьесу». Причем некоторые вещи ему нравились настолько, что он иногда смотрел один и тот же спектакль дважды.

Третью позицию в шкале предпочтений занимал балет (четыре посещения)⁴²⁹. Судя по отзывам, балетные постановки нравились ему далеко не все. Так, балет Чайковского «Лебединое озеро» он назвал «красивым, но скучным». Вместе с тем, «Спящую красавицу» он оценил очень высоко: «Как всегда, в нем наслаждался музыкой». Высоко оценил и балет «Конек-Горбунок», который смотрел впервые: «Постановка отличная, музыка старая и простая». Однако с бенефиса признанного мастера балета Петипа император ушел до окончания спектакля.

В феврале 1896 г. император побывал в различных театрах двенадцать раз. В этом месяце он отдал предпочтение Французскому театру, посетив его пять раз⁴³⁰. Но в этом театре практиковалось последовательная постановка двух коротких веселых спектаклей. Причем спектакль «Conseil judiciaire» Николай II смотрел в январе, однако счел возможным посетить его еще раз и «хорошо посмеяться». Любопытно, что уже тогда у молодоженов выявились различные вкусовые пристрастия. Так, 28 февраля 1896 г. Николай II отвез жену в Немецкий театр, а сам предпочел с великими князьями Георгием и Владимиром Александровичами отправиться во Французский театр. Там они от души повеселились – «хохотали ужасно!». В этом месяце царь прослушал четыре оперы⁴³¹. Еще раз отметил любимую «Спящую красавицу» и очень высоко оценил «Паяцев». Кроме того, по просьбе жены Николай II дважды посетил Немецкий театр⁴³², но, судя по всему, ему больше нравился искрометный юмор французских пьес, которым он отдавал явное предпочтение. В феврале царь единственный раз, без особых эмоций, съездил в императорский Александринский театр⁴³³.

Балет император смотрел только до Великого поста. Видимо, любоваться на балерин во время поста считалось греховным. 4 февраля 1896 г. он записал в дневнике: «Давали сборный спектакль, где все лучшие балерины, в последний раз перед постом, отличались со свойственным им умением».

В марте 1896 г. репертуар Французского театра абсолютно лидировал. В течение месяца Николай II посмотрел в нем девять спектаклей⁴³⁴. Причем «очень смешной» спектакль «Ten Toupinel» он смотрел дважды. Вкусовые театральные предпочтения супругов, проживших вместе четыре месяца, обозначились уже вполне отчетливо. Так, 8 марта Николай II записал в дневнике, что после того как они поужинали вдвоем с женой, он поехал один в театр, так как пьеса была очень легкая. При этом в театре 26-летний царь много смеялся. Видимо 22-летнюю Александру Федоровну, которую мало кто видел с улыбкой на лице, совершенно не прельщали эти веселые, скорее всего, двусмысленные французские пьесы. Из серьезных вещей царь послушал во второй раз «Аиду» и поприсутствовал в Мариинском театре на Инвалидном концерте.

Последним театральным петербургским месяцем 1896 г. стал апрель. Дела наваливались более плотно. Кроме того, в завершающую стадию вступила подготовка к очень важному событию в жизни Николая Александровича – коронации, которую планировали провести в мае 1896 г. Поэтому за месяц Николай II сумел вырваться в театр только четыре раза. Он снова прослушал «Дубровского», съездил в Михайловский театр, где посмотрел «отличную пьесу» «Через край». Затем насладился обязательной «Спящей красавицей» и завершил месяц посещением Французского театра.

После выматывающей коронации Николай II и Александра Федоровна полтора месяца прожили в селе Ильинском, подмосковном имении великого князя Сергея Александровича и великой княгини Елизаветы Федоровны. Естественно, московская знать делала всё, чтобы досуг императорской четы оказался насыщенным и разнообразным. Так, 1 июня царственная пара отправилась в Архангельское к князю Юсупову, в его домашний театр. Для царской четы была приготовлена легендарная опера «Лалла-Рук» с итальянкой Арнольдсон. После оперы смотрели фейерверк и ужинали. 6 июня вновь у Юсуповых слушали два акта «Севильского цирюльника» и четвертый акт из «Риголетто».

В июле – августе 1896 г. в Красном Селе происходили традиционные учения Гвардейского корпуса, и центр театральной жизни переместился туда. В офицерской среде Красносельских лагерей большим успехом пользовались легкие французские водевили.

Вторая половина 1896 г. оказалась занята первыми официальными визитами в европейские страны. Это отнимало много времени и так выматывало физически, что супругам было не до развлечений.

В последующие годы театральная жизнь императорской четы стала значительно скромнее. Императрица Александра Федоровна практически перестала посещать театры. Это было связано как с рождением пятерых детей, так и с особенностями характера императрицы. Николай II по-прежнему старался выбираться в театры, однако дела и политическая ситуация в стране диктовали такой график, что театр постепенно ушел из жизни царя.

Если взять последний «спокойный» (на Дальнем Востоке уже началась война с японцами) год, то в январе 1904 г. царь выбрался в театр восемь раз. Дважды послушал очень понравившуюся ему оперу «Gotter dammerung» («наслаждались все вместе»). Из Александринского театра после просмотра пьесы «Обыкновенная женщина» вернулся разочарованным, оценив ее как бессмысленную. Зато постановка во Французском театре, как обычно, понравилась. С удовольствием в очередной раз посетил «Спящую красавицу» («отлично, давно не видал»). В рамках традиционных январских празднеств «посмотрел весьма удачный» спектакль в Эрмитаже. Это был сокращенный вариант «Мефистофеля», в котором пели Медея, Шаляпин и Собинов. Потом был опять Французский театр. Закончился январь просмотром «Русалки». В этот день царь узнал о нападении японцев на Порт-Артур. Началась Русско-японская война, и публичное посещение театров прекратилось. Развлечения стали носить камерный, семейный характер.

Потом была революция. За период с 1905 по 1907 г. Николай II побывал в Петербурге только четыре раза, проводя все время в пригородных резиденциях. После стабилизации положения в стране Николай II возобновил посещение театров. Этот факт был немедленно замечен в высшем свете и расценен как окончательное подавление революционного террора. Одна из мемуаристок отметила, что Николай II, приехавший 12 декабря 1910 г. в театр по случаю 50-летнего юбилея одного из артистов (Гердта), «шесть лет не был в театре». Она также добавила, что «царь собирается часто бывать в театре», что «пока еще возможно ездить, но с конца января и начала февраля эти посещения будут опасны. По всему видно, что снова смутное время надвигается»⁴³⁵.

В это время постоянными спутницами Николая II стали его дочери. Так, две старшие дочери сопровождали царя во время его визита в Киев и 1 сентября 1911 г. присутствовали на торжественном исполнении «Сказки о царе Салтане» в Киевском оперном театре. Правда, представление закончилось гибелью премьер-министра П. А. Столыпина, застреленного террористом буквально на глазах царя.

Накануне и во время подготовки торжеств, связанных с 300-летием династии, Николай II возобновил визиты в Петербург. По сути, это был его последний театральный сезон, продолжавшийся два месяца. В январе 1913 г. царь в компании всех своих дочерей посмотрел «Конька-Горбунка» в новой постановке. Всем очень понравилось. Со старшими девочками в Мариинском театре слушал «красивую оперу» Пуччини «M-me Butterfly», также удачно посетил Александринский театр, посмотрев «интересную пьесу» «Ассамблея». Со всеми дочерьми наслаждался А. Павловой в «Дон Кихоте», которая «танцевала на славу». Не был чужд царь и театральных новинок. Так, он достаточно высоко оценил оперу Н. А. Римского-Корсакова «Сказание о граде Китеже и деве Февронии». Новую постановку царь слушал со старшими девочками, оценив произведение как «интересную вещь, музыка трудная, но красивая. Мне она понравилась». Для такого искушенного театрала как Николай II оценка весьма высокая, поскольку он вообще был скуп на подобные эмоциональные оценки.

Складывается такое впечатление, что Николай II в январе и феврале 1913 г. просто наслаждался давно знакомыми постановками, которые смотрел и слушал много раз. Наслаждался тем, что может разделить радость от увиденного со своими детьми, может вновь посещать театры, а не сидеть узником в пригородных резиденциях, окруженный многослойной охраной. При этом следует отметить, что возобновление «театральной жизни» диктовалось не столько личными желаниями царя, сколько политической необходимостью. Накануне 300-летия династии Николай Романов должен был продемонстрировать политическую стабильность страны и возможность спокойно посетить любую точку империи. В том числе и театр. Царь активно демонстрировал себя подданным.

В феврале 1913 г. с дочерьми смотрел балет «Дочь фараона», в котором А. Павлова «дивно танцевала». Затем был «чудный» «Лоэнгрин», где он наслаждался «дивной музыкой». В Царском Селе, в помещении Китайского театра смотрел спектакль «не статусной» труппы «Кривое зеркало», при этом все «много хохотали».

Накануне юбилейных торжеств начались спектакли, входившие в праздничную «тематическую» программу. Так, 22 февраля 1913 г. с женой и старшей дочерью Николай II поехал в Мариинский театр на парадный спектакль «Жизнь за Царя». На постановке такого уровня, конечно, «было очень красиво», тем не менее «Аликс уехала после первого действия». Надо заметить, что императрица откровенно пренебрегла выполнением своих представительских «должностных обязанностей», уехав в такой день со спектакля. После этих празднеств Николай II только один раз выбрался в театр – в августе 1913 г., послушав оперу. В одиночестве.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.