Дворцовая прислуга императорской семьи

Дворцовая прислуга императорской семьи

При каждом из российских императоров постепенно складывался круг дворцовой прислуги. «Своими» слуги, как правило, становились после многих лет, а то и десятилетий работы в императорских дворцах, те или иные жизненные ситуации довольно четко выявляли этот узкий круг доверенных слуг, которые имели разные специальности и специализации.

Во-первых, это были штатные или комнатные слуги. В детстве их назначали к будущим монархам, а позднее они сами отбирали тех слуг, которым доверяли. Дочь Николая I в записках упоминала, что каждая из великих княжон «имела камердинера, двух лакеев и двух истопников. Общий гофмейстер следил за служащими, к которым причислялись два верховых для поручений. У мадам Барановой, кроме того, был еще писарь для бухгалтерии. К тому же у каждой из нас был свой кучер»⁵³⁷.

Когда дочери Николая I подросли и вышли замуж, часть их штатной прислуги отправилась вместе с ними за пределы России. Русские принцессы, как правило, не забывали своих верных слуг. Великая княгиня Ольга Николаевна писала, что когда она вышла замуж, ее кучер Шамшин поехал вместе с ней в Штутгарт. Он прослужил своей хозяйке 37 лет и умер в 1873 г.: «Я посещала его во время болезни. Единственное, что ему ставилось в Штутгарте в минус, было то, что он давал слишком много овса своим русским лошадям»⁵³⁸.

При последней императрице Александре Федоровне состояли шесть горничных. Старшая из них – Мадлена Занотти, итальянка по происхождению, принадлежала к семье, издавна состоявшей на службе у великих герцогов Гессенских. Луиза Тутельберг родом из Прибалтийского края, которую все звали Тутель, стояла на втором месте. Обе горничные жили на втором этаже Александровского дворца, их комнаты располагались через коридор от комнат великих княжон. Этим двум горничным подчинялись еще четыре помощницы-камеристки, в обязанности которых входило одевать и раздевать императрицу, служили они при дворце посменно, по три дня в неделю⁵³⁹. Несмотря на статус камеристок, это были девушки из небогатых, но дворянских семей. Самой любимой из них была Александра Тегелева, которую все звали Шурой. Известны имена еще двух – Елизавета и Нюра⁵⁴⁰.

Во-вторых, ограниченное число слуг сопровождало своих хозяев во время путешествий. Несмотря на немногочисленность, они должны были обеспечивать необходимый комфорт. Например, в последнюю поездку на юг России осенью 1825 г. Александра I вез его кучер Илья Байков⁵⁴¹, прослуживший императору почти четверть века и сопровождавший его много раз. Николая I в его не менее многочисленных поездках сопровождали гоффурьер Д. Г. Бабкин, метрдотель Ф. И. Миллер, камердинеры Анисимов и Федоров и четыре лакея⁵⁴². Когда в 1844 г. Николай I посетил Англию с официальным визитом, вся прислуга, обслуживавшая как самого императора, так и его свиту, не превышала 20 человек⁵⁴³.

Появление поездов и больших яхт позволило увеличить число сопровождающей прислуги, однако и в этих случаях существовали определенные лимиты. В 1861 г. императрицу Марию Александровну, впервые отправившуюся в новую императорскую резиденцию на крымском побережье в Ливадию, сопровождали две камер-юнгферы (в том числе Макушина), камердинер Кадыков, парикмахер Греф, лакей, гардеробский помощник Волков, лакей Остапенко, гладильщица Захарова⁵⁴⁴ – всего восемь человек.

В 1888 г. при путешествии Александра III по финским шхерам на яхту «Александрия» были взяты 10 человек прислуги: гоффурьер Максим Михайлов, два лакея I разряда Иван Ивушкин и Иван Линдгольм, лакей II разряда Иван Долгов, чернорабочий при буфете Сергей Михайлов, старший повар Михаил Мудров, французский пирожник Луи Басселе, повар I разряда Никандр Семенов, повар II разряда Матвей Федоров, чернорабочий при кухне Зиновий Егоров⁵⁴⁵.

Когда в 1890 г. в распоряжении царской семьи появилась первая яхта океанского класса «Полярная звезда», кроме прислуги с собой стали брать и музыкантов (50 музыкантов и пять певчих). Для императорской прислуги на яхте были предусмотрены специальные помещения. На второй палубе находилась общая каюта «для императорской прислуги 2 класса на 16 человек». Интересно, что именно из этой каюты был устроен люк «в императорское багажное отделение», тем самым закрывая доступ к царским вещам посторонним. Отдельные каюты отводились для мужской и женской «императорской прислуги 1 класса». Более того, у мужской части императорской прислуги I класса была даже своя кают-компания⁵⁴⁶.

Аналогичные условия были созданы для прислуги и на императорской яхте «Штандарт». На эту яхту для обслуживания императорской семьи и примерно 10 человек ближайшей свиты брали около 50 лакеев I, II и III класса. Следует подчеркнуть, что лакеи I класса обслуживали только императорскую семью, лакеи II класса – их ближайшую свиту, а лакеи III класса – «прочих сопровождающих». Более того, поскольку «Штандарт» был больше «Полярной звезды», то на борт брали и больше прислуги, а число музыкантов и хора доходило до 100 человек.

Дворцовая прислуга была представлена и на коронационных торжествах, причем весьма большим числом. Слуги участвовали и в главном действе – торжественном шествии в Успенский собор Московского Кремля. Их место в общем «строю» жестко определялось как придворными церемониймейстерами, так и «примером прежних лет».

В «Высочайше утвержденном церемониале торжественного восшествия в Первопрестольный град Москву и Священнейшего коронования Е. И. В. государя императора Николая Павловича, самодержца Всероссийского» упоминались следующие категории слуг: камер-фурьер, придворные лакеи, камер-лакеи, скороходы и камер-казаки. В парадном шествии камер-фурьер ехал верхом, а за ним пешими следовали 60 придворных лакеев, шесть камер-лакеев и шесть скороходов, все по два в ряд в парадной ливрее.

Императриц сопровождали их телохранители – камер-казаки в парадном одеянии⁵⁴⁷. Следует также отметить, что именно Николай I положил начало традиции троекратно кланяться народу с Красного крыльца Грановитой палаты. Потом этот царский поклон стал традицией, зримо демонстрируя связь династии с народом.

Кроме дворцовой прислуги, участвовавшей в торжествах, с членами императорской семьи ехала и их ближняя прислуга. Дел было невпроворот: и ответственнейшее мероприятие государственного уровня, и новое временное жилье, и множество других проблем, которые требовалось решать «здесь и сейчас». Николай II на коронацию 1896 г. взял с собой в Москву 10 человек ближней прислуги: трех камердинеров, шесть рейнкнехтов и одного работника. Императрицу Александру Федоровну сопровождали 18 человек: камер-фрау, две камер-юнгферы, камер-медхен, гладильщица, три комнатные женщины, два камердинера, гардеробский помощник, три камер-казака, три лакея I разряда и один работник. У вдовствующей императрицы Марии Федоровны в ближней прислуге состояли 19 человек⁵⁴⁸.

Варианты устройства простолюдинов на столь престижную работу были очень разные, но вплоть до 1880-х гг. по большей части служба при дворе носила наследственный характер. Дети дворцовой челяди рождались и вырастали в императорских резиденциях, со временем замещая своих постаревших родителей. В последней четверти XIX в. этот порядок постепенно стал уходить в прошлое. Во дворце появлялось все больше людей со стороны. Но были определенные категории, выходцам из которых отдавали предпочтение – как правило, отставники гвардейских полков. Бывших унтеров, прошедших гвардейскую школу жесткой дисциплины, чинопочитания и воспитанных в верноподданнических традициях, охотно брали на руководящие должности низового звена. И некоторые из этих служак делали карьеру при царском дворе.

Один из мемуаристов оставил описание своей карьеры. Гвардейскому унтеру накануне окончания службы предложили перейти к великому князю Павлу Александровичу. Он согласился и несколько лет безупречно служил своему хозяину, однако когда Павла Александровича выслали из России, лишив всех должностей за морганатический брак, унтер оказался не у дел. Но бравого унтера не забыли: вскоре его вызвал к себе старший брат великого князя Павла Александровича – великий князь Сергей Александрович. Он обещал верному слуге при первой возможности определить его снова на место в придворное ведомство. Более того, в 1903 г. во время Саровских торжеств великий князь доложил о судьбе унтера Николаю II: «Император Николай II выразил свое изумление по поводу моего неустройства и посетовал на то, что никто не сказал ему об этом раньше. Тотчас же состоялось распоряжение принять меня на службу ко Двору. После соответствующих переговоров со стоявшим во главе Гофмаршальской части графом Бенкендорфом и его помощником Аничковым я принят был на службу вице-гоффурьером»⁵⁴⁹.

Еще одной особенностью взаимоотношений слуг и хозяев было то, что слуги считали своим долгом и правом принимать участие в важных событиях в жизни хозяев. В 1830 г. при визите Николая I в Москву к обеденному столу были приглашены не только высшие сановники, но и «старые слуги царские, доживавшие свой век в отставке»⁵⁵⁰. Когда в 1845 г. стало известно, что дочь Николая I великая княжна Ольга Николаевна выходит замуж, со всех сторон посыпались поздравления, в том числе и от слуг. Спустя десятилетия жизни в Германии Ольга Николаевна благодарно упомянула, что «в России слуги принимают участие в семейных событиях, как нигде в другой стране, – я была тронута их радостью, они целовали мне руку, а моему жениху – плечо»⁵⁵¹.

При дворе со стороны членов императорской фамилии бытовало обобщенное название всех дворцовых слуг – «люди». При этом слово не несло особой эмоциональной или сословной окраски, это было просто обозначение прислуги. В первый день рождения императрицы Александры Федоровны в России в апреле 1895 г. Николай II записал в дневнике: «После кофе принимали всех садовников с фруктами и цветами, а также большую депутацию от людей Двора, кот[орые] поднесли каждому из нас по иконе. Камер-фурьер Герасимов сказал очень трогательное приветствие». А в декабре 1904 г. царя на именины поздравили «люди и садовники». Когда царская семья уезжала в Германию осенью 1910 г. для лечения больной императрицы Александры

Федоровны, все слуги «разделяли беспокойство о ее здоровье; они стояли на лестнице, и Их Величества, проходя, с ними прощались: все целовали Государя в плечо, а Государыне руку»⁵⁵². Во время празднования 300-летия династии в феврале 1913 г. «на пути в церковь все наши люди конюшенной части и загородных дворцовых управлений поднесли нам иконы и хлеб-соль». В октябре 1915 г., когда Николай II получил орден Святого Георгия IV степени, он отметил в дневнике, что «все наши люди трогательно радовались и целовали в плечо».

Еще раз надо подчеркнуть, что ближние слуги работали рядом со своими хозяевами десятилетиями, при этом многие из них так и не обзаводились собственными семьями. Особенно это было характерно для женской прислуги. Камер-юнгфера последней императрицы Александры Федоровны М. Занотти прослужила у нее целых 25 лет, так и не выйдя замуж⁵⁵³.

Бывало и так, что слуги в ближайшем окружении царя внезапно, конечно по императорской воле, резко меняли свою судьбу. Так, в ноябре 1848 г. Николай I приказал «уволить от дежурства на три месяца» истопника его комнат Павлова, изъявившего желание обучаться морской живописи у профессора Айвазовского, а вместо него «выбрать на сие время из находящихся при передних комнатах надежного и исправного истопника, без причисления к комнатам Государя Императора». Вместо Павлова подобрали истопника Чернышова, которого «снабдили нужным платьем», и он был представлен на смотр министру императорского двора. Павлову сообщили, что он должен явиться к Айвазовскому 15 ноября 1848 г., а через три месяца, 6 февраля 1849 г., министр распорядился продлить Павлову отпуск еще на три месяца⁵⁵⁴.

Стоит сделать несколько замечаний по поводу этой истории. Во-первых, факт определения высочайшим повелением царского истопника в ученики к И. К. Айвазовскому беспрецедентен. Видимо, истопник сумел убедить Николая Павловича в своих талантах. Во-вторых, смотр нового истопника лично министром императорского двора князем П. М. Волконским наглядно показывает, насколько тщательно подбиралась прислуга в императорские комнаты. И в-третьих, за истопником было сохранено его штатное место.

Определенным «моментом истины» становилась смерть императора. Смерть уравнивает всех, и императоры, если была такая возможность, прощались одинаково и с сановниками, и со слугами. Так, в феврале 1855 г. Николай I счел своим долгом проститься перед смертью «с министрами, слугами, дворцовыми гренадерами»⁵⁵⁵. А в завещании, составленном еще в 1844 г., царь отдельным пунктом упомянул своих ближних слуг: «Ст. 12… желаю, чтоб всей Моей комнатной прислуге, верно и усердно Мне служившей, обращены были их содержания в пансионы. К сей же прислуге причитаю лейб-рейнкнехтов и кучера моего Якова»⁵⁵⁶.

Следует также отметить, что дворцовая прислуга была очень хорошо информирована обо всем, происходящем во дворце. При этом она владела не какими-то сиюминутными фактами и слухами, а фактически вела многолетний «мониторинг» информации, связанной с первыми лицами империи. Особенно тщательно собиралась информация о жизни императорской семьи. Князь П. А. Кропоткин, служивший во дворце камер-пажом, был поражен тем, что «придворные лакеи тогда рассказывали нам – желали мы их слушать или нет – скандальную придворную хронику. Они знали решительно всё, что происходило во дворцах. То была их среда. Система шпионства, практикующаяся во дворце, а в особенности вокруг самого императора, покажется совершенно невероятной непосвященным»⁵⁵⁷.

Об осведомленности слуг было прекрасно известно и чиновникам 3-го отделения, одному из которых принадлежит следующая фраза: «Слова и мнения Его Величества должны быть известны нашему отделению. Разве иначе можно было бы вести такое важное учреждение, как государственная полиция? Могу вас уверить, что ни за кем так внимательно не следят в Петербурге, как за Его Величеством»⁵⁵⁸. И дворцовая прислуга была надежнейшим источником такой информации.

Так, после гибели Александра II в 1881 г. от рук революционеров-террористов в Петербурге была создана антитеррористическая организация «Священная дружина». Эта «подпольная» организация аристократов была дилетантской и активно привлекала прислугу в качестве осведомителей. Например, недалекий лакей обер-гофмаршала А. фон Гроте пытался даже шантажировать хозяина: «Ему давали бы определенную сумму ежемесячно, если бы он подслушивал и давал сведения обо всех разговорах, ведущихся у Гроте»⁵⁵⁹.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.