ИНФОРМАЦИЯ И СИГНАЛЫ
ИНФОРМАЦИЯ И СИГНАЛЫ
Трудно сказать, что важнее — мимика дирижёра или его руки. Музыканту приходится внимательно следить за тем и другим и не упускать из виду ни выражения лица, ни движения рук. И не только: язык жестов тоже играет важную роль, он многое говорит о том, чего дирижёр добивается, к чему стремится, чем он доволен, а что считает неудачным.
Но самый заметный инструмент руководства оркестром — руки. Правая, с дирижёрской палочкой, задаёт темп, такт и динамику; широкие движения требуют громкого звука, сдержанные — приглушённого. Правая рука в известной мере руководит течением музыки. Левая, напротив, отвечает за моделирование, артикуляцию, силу звука и интенсивность выразительности. Вместе они представляют собой рупор или инструмент управления дирижёра, они дают информацию, посылают знаки и сигналы, подстёгивают, придерживают, руководят и придают форму. Решающее значение, разумеется, имеет то, как эти знаки дирижёра доходят до адресатов, в том числе и тех, что сидят далеко от него. Все музыканты должны с ходу понимать, что имеет в виду человек на возвышении. Долго раздумывать или спросить соседа просто некогда. Ясность, однозначность и точность — вот, следовательно, главные требования к дирижёру, тем более в тех случаях, когда приходится работать с ним впервые.
Все дирижёры разные, у каждого свои характерные особенности, к каждому оркестрант или солист должны приноровиться. И хотя есть общепринятые образцы, как отбивать такт, за исключением этого общего знаменателя, у каждого дирижёра свой собственный стиль. Есть люди спокойные, со скупыми, экономными жестами, но есть и крайне темпераментные типы, они размахивают палочкой, словно регулировщик жезлом на оживлённом перекрёстке. Одни в продолжение всей симфонии стоят на месте, почти не двигаясь, так что публика может подумать, будто они вообще ничего не делают, другие в буквальном смысле танцуют, яростно машут руками, притопывают ногой и в конце совершают прыжок с поворотом к публике.
Музыкантам приходится сталкиваться с самыми разными крайностями. Но если спросить оркестрантов, что они предпочитают, в ответ чаще всего услышишь: лишь бы всего было в меру! Они не против того, чтобы дирижёр жил музыкой и не скрывал своего темперамента, лишь бы при этом не страдала ясность его жестов. Пусть посетители концертов не думают, будто интенсивные телодвижения дирижёра гарантируют его высокий музыкальный класс. Чаще бывает наоборот: чем меньше движений, тем лучше.
Но одно не подлежит сомнению: дирижёр — это дьявольски трудная профессия.