ВЫСТУПЛЕНИЯ НА БИС НАДО ГОТОВИТЬ ЗАРАНЕЕ
ВЫСТУПЛЕНИЯ НА БИС НАДО ГОТОВИТЬ ЗАРАНЕЕ
С выступлением на бис не следует торопиться. Иначе могут подумать, будто ты боишься, что аплодисменты быстро закончатся, и ты не успеешь показать свой, как говорят французы, «анкор». Конечно, нет и не может быть полной уверенности, что тебя вызовут на бис, но надо быть к этому готовым. Я оптимист, поэтому всегда держу про запас два номера. Важно, чтобы они не показались продолжением только что сыгранного основного сочинения. Если по программе играешь концерт Паганини, нельзя на бис предлагать один из каприччо Паганини, хотя для бисов это излюбленный номер, как и вообще все хиты и навязчивые мелодии. Оркестр Венской филармонии даже определил для новогодних концертов стандартный набор: вальс «У прекрасного голубого Дуная» и «Марш Радецкого».
Лично я люблю маленькие сюрпризы, мне по душе контрасты. Если концерт был виртуозным и громким и заканчивался грохотом литавр, я выбираю медленную, неброскую музыку — и наоборот.
Солист должен помнить, что номеру «на бис» не положено быть слишком долгим, особенно если твоё основное выступление заняло лишь половину вечера, как в этот раз. В следующем отделении концерта оркестр ещё будет играть Девятую Дворжака, и музыканты не хотят делиться временем, отведённым на перерыв. В Америке, где профсоюзы за каждую сверхурочную минуту — «overtime» — требуют тысячи долларов, солиста настоятельно просят играть «на бис» как можно короче. Но перерыв нужен и некоторым слушателям. Итак, коротенькая композиция.
А после — опять бурные аплодисменты. Возможно, так продолжалось бы и дальше, но я замечаю, что оркестранты уже приготовились к выходу. Пока я снова и снова кланяюсь, концертмейстер подаёт своим коллегам знак, они поднимаются и быстро покидают сцену. Пустеет и зал.
Когда сегодня играл «на бис», я вспомнил наш прощальный концерт с трио «Beaux Arts» в Берлине. Нас принимали с небывалым воодушевлением, слушатели словно с ума посходили, всё время кричали «браво», рукоплескали, поднялись со своих мест и не собирались садиться. Последним номером на бис мы играли адажио из фортепианного трио Бетховена, опус 2, медленную, берущую за душу композицию, заканчивающуюся фортепианным соло. Заключительный аккорд наш пианист, Менахем Преслер, удерживал очень долго, много дольше обычного. Своими сверхчувствительными пальцами мага он издал щемящий, почти неземной красоты звук. Публика была тише воды, ниже травы. А потом, прежде чем снова разразились аплодисменты, кто-то из задних рядов крикнул звонким, ясным голосом: «Спасибо!»
Это был один из самых волнующих моментов в моей музыкальной карьере. И с тех пор мне стали ещё понятнее слова Владимира Горовица: «Главное тишина, а не аплодисменты. Тишина до и во время игры — вот что важнее всего».