СМЫСЛ и ЗНАЧЕНИЕ

СМЫСЛ и ЗНАЧЕНИЕ

понятия, задающие разные формы осуществления основной языковой связи “знак означаемое” в процессах понимания и в системе языка. Содержание этих понятий в логике (логической семантике), лингвистике и семиотике различно. В логической семантике, в традиции, идущей от Г. Фреге, 3. языкового выражения (предметным 3.) называют его денотат, т. е. тот предмет (или класс предметов), который обозначается этим выражением. С. же называют то мысленное содержание, которое выражается и усваивается при понимании языкового выражения. В классической формальной логике понятиям 3. и С. соответствуют понятия “объема” и “содержания” В лингвистике распространена другая различительная схема (так называемый “треугольник Огдена—Ричардса”), где понятие “3.” конкретизируется как лексическое 3. слова (языковое употребление), а С. — как субъективный образ, возникающий при понимании текста (речевое употребление).

В различных философских подходах понятия “С.” и “3.” также интерпретируются по-разному, а иногда и отождеств ляются. Так, в феноменологии акцент делается на интенциональной природе сознания, что обращает к феноменальности С. На феноменальном уровне С. и 3., естественно, неразличимы и отождествляются с активностью самого сознания и формой его существования. В лингвистической философии (в традиции Л. Витгенштейна) распространена трактовка 3. как “способа употребления” знаков в коммуникативных контекстах “языковых игр” В герменевтике С. и 3. рассматриваются в неразрывной связи с определенными историческими способами “истолкования” и “интерпретации”

Особый подход к проблеме С. и 3. разрабатывался О. И. Генисаретским и Г. П. Щедровицким в рамках системо- мыследеятельностной (СМД) методологии. Предложенные ими понятийные схемы С. и 3. ориентированы, с одной стороны, на осуществленное Ф. де Сос- сюром различение речи и языка (синтагматики и парадигматики), а с другой стороны, на системодеятельностные представления и принципы. Идея деятельности рассматривалась Щедровицким как главный объяснительный принцип в отношении языковых и семиотических явлений, процессов коммуникации и понимания. В этом контексте, проблема С. и 3. выступала как проблема объяснения знака как целостного образования в деятельности и одновременно как популятивного объекта, имеющего множественные формы существования в процессах коммуника ции и трансляции. В принятых в СМД- методологии системных различениях С. это структурное представление процессов понимания. С. есть структурный коррелят самого понимания, задающий, однако, согласно принципам системодеятельностного подхода, особую форму существования знаков, отличную от их существования в феноменальной процессуальности понимания. На уровне актов коммуникации эта форма существования реализуется неявно, через знание о С., т. е. через знание коммуницирующих людей о том, что С. — это общая соотнесенность и связь всех относящихся к понимаемой ситуации явлений. Это знание организует понимание таким образом, что человек может фиксировать функциональные характеристики элементов ситуации относительно друг друга и относительно ситуации в целом, и может устойчиво воспроизводить эти характеристики во вторичных текстах. Именно это обычно имеют в виду, когда говорят о том, что “понят смысл текста” или “ситуация осмысленна”, т. е. речь идет о переводе структуры С. в набор функциональных характеристик текста и относящихся к ситуации .предметов. Эта особенность С. осуществляться через знание о нем открывает широкое поле для различных герменевтических стратегий, использующих разные наборы рамочных “знаний о С.” для организации понимания в определенных культурно-исторических формах.

Использование схем С. в коммуникации значительно изменяет организацию интеллектуальных процессов, что является основой для разработки различных кдммуникативных и- интеллектуальных технологий. Если С. задает форму существования знаков и языковых выражений в актуальной коммуникации, то 3. задает их форму существования в процессах трансляции, в системе культуры или, в терминах Соссюра, в системе языка. 3. — это искусственные знаковые конструкции, выступающие как дополнительные культурные средства организации понимания. 3. закрепляют нормативное содержание знаков и языковых выражений, фиксируемое в парадигматике.

Возникая в системе трансляции культуры и языка, 3. получают одновременно и вторичную форму существования в “знаниях 3.”, фиксирующих различные способы их употребления, и в таком качестве присутствуют в актуальной коммуникации. В целом, между С. и 3. устанавливаются сложные отношения взаимного рефлексивного поглощения и имитации — 3. имитируют фрагменты и связки структур С., при этом сами конструкции 3. подлежат пониманию, порождая тем самым “вторичные” и “оискусствленные” С. При этом по отношению к 3., С. выступают как их “оестествление” и реализация в ситуациях коммуникации. С., в отличие от

3. , всегда ситуативны, связаны с феноменальным процессом понимания, поэтому, помимо нормативного содержания 3., они определяются множеством иных факторов: ситуацией, с которой связано понимание, самоопределением человека, его установками, ценностями и целями, знаниями, структурами деятельности и многим другим.

В рамках современной философии постмодернизма проблема С. и 3. артикулируется в радикально ином ключе, что связано с базовой для постмодерна презумпцией “метафизики отсутствия” по отношению к тексту, подлежащему реконструкции “ трансцендентального означаемого”

См.: Нарратив, “Смерть Субъекта”, “Пустой знак”, Означивание, Означающее, Означаемое, Трансцендентальное означаемое, “Логика смысла” (Делёз).

А. Ю. Бабайцев