Жан Кокто

Жан Кокто

(1889—1963 гг.)

драматург

Бог думает о нас. Но он не думает за нас.

Богатство – это привычка, и бедность – тоже. Бедняк, который разбогател, кичится роскошной бедностью.

Бояться смерти – все равно что бояться того, что мы ограничены в пространстве.

В большом городе можно больше увидеть, зато в маленьком – больше услышать.

Виртуозы не служат музыке; они заставляют ее служить себе.

Время от времени следует отдохнуть от безделья.

Все мечтатели – плохие поэты.

Вундеркинды, как правило, дети родителей с богатым воображением.

Даже величайший шедевр литературы – всего лишь приведенный в беспорядок словарь.

Даже самая злая собака не кусает того, кто ее кормит. Какой пример литературным критикам…

Для одних стиль – это сложный способ говорить о простом, для других – простой способ говорить о сложном.

Дурные привычки – единственное, чем люди делятся без раздумья.

Если есть выбор, кого распинать, толпа всегда спасает Варраву.

Если ты знаменитость, неприятно, что все кругом тебя знают, и совершенно ужасно, когда тебя не узнают.

Жизнь – это горизонтальное падение.

Истина слишком нага и поэтому никого не возбуждает.

История – это правда, которая в конце концов становится ложью. Миф – это ложь, которая в конце концов становится правдой.

Источник редко одобряет дорогу, которую избрала река.

Итальянцы – это французы в хорошем настроении.

Каждый человек носит на левом плече обезьяну, на правом – попугая.

Красота действует даже на тех, кто ее не замечает.

Критики всегда сравнивают. Несравнимое от них ускользает.

Мода умирает молодой. Вот почему ее легковесность так весома.

Опиум похож на религию, как иллюзионист на Иисуса.

Почему генералы такие тупые? Потому что их набирают среди полковников.

Поэзия – это религия без надежды.

Поэт вспоминает будущее.

Разумеется, я верю в счастливую случайность, иначе как объяснить успехи людей, которых я не выношу?

Раньше женщины кормили грудью младенцев, теперь – кинопродюсеров.

Режиссеры бывают трех видов: умные, изобретательные и большинство.

Самая страшная трагедия для поэта – когда им восхищаются, потому что не понимают его.

Секрет всегда имеет форму уха.

Такт в дерзости – это умение почувствовать, до какого предела можно зайти слишком далеко.

Член Французской академии отличается тем, что после смерти он превращается в кресло.

Я знаю, что искусство совершенно необходимо людям, только не знаю зачем.

Во фразе: «Картины Пикассо – это мазня» – о Пикассо не сказано ничего, зато о говорящем – все.

Виктор Гюго был безумцем, который вообразил себя Виктором Гюго.