5. Кто в России отвечает за геополитику?

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

5. Кто в России отвечает за геополитику?

Одним из важнейших инструментов геополитического влияния России на постсоветском пространстве является ее политика в области торговли энергоресурсами. Правда, инструментом, используемым весьма неэффективно.

В глобализирующемся мире природные ресурсы из статьи межстранового торгового обмена превращены в эффективный инструмент внешней политики обладателя и распорядителя этих ресурсов.

А что же Россия? Почему наша страна, обладая огромным экспортным потенциалом природных ресурсов – особенно высоколиквидных на мировом рынке топливно-энергетических ресурсов в виде нефти, газа и электроэнергии – не использует их в качестве действенного инструмента и рычага при проведении российской внешней политики, в том числе для укрепления своих геополитических позиций в странах ближнего зарубежья? Ведь некоторые из них (Грузия, Украина, Молдова, Литва, Латвия, Эстония) проводят внешнеполитический курс, который наносит серьезный ущерб интересам России на международной арене. И это они делают при том, что Российская Федерация в лице ОАО “Газпром” поставляет этим недружественным странам наш российский газ по ценам намного ниже средневзвешенной западноевропейской цены (250 долл. за 1 тыс. куб. м).

Либерализация внешнеэкономической сферы без учета национально-государственных интересов страны, как оказалось, привела к потере тех рычагов влияния российского государства в экономической сфере, без которых оно уже не смогло проводить активную внешнюю политику, особенно в отношении стран СНГ и Прибалтики.

Для пояснения данного утверждения следует хотя бы вкратце осветить в ретроспективе те политические, экономические и геостратегические причинно-следственные связи формирования постсоветской внешней политики РФ, которые действуют и поныне в отношении новоиспеченных стран ближнего зарубежья.

Хотя Российская Федерация была провозглашена правопреемницей распавшегося Советского Союза, с появлением на его территории многих государств последовало разрушение производственно-технологических, экономических и финансовых связей между предприятиями некогда единого народнохозяйственного комплекса. В качестве одной из стратегических задач российской государственной политики (еще при Б. Ельцине) было провозглашено формирование Единого экономического пространства (ЕЭП) с государствами СНГ на рыночных принципах.

Однако на практике оказалось, что Россия с ее вялыми и сверхосторожными подходами к постсоветской интеграции так и не встала во главе процесса создания ЕЭП, а страны СНГ, в свою очередь, по метким наблюдениям бывшего заместителя Госсекретаря США Строуба Телботта, стремились быть “подальше и позарубежнее от Москвы”.

В мировой практике показателем интеграционного взаимодействия стран общепризнана динамика их взаимного товарооборота. Как известно, доля стран СНГ во внешнеторговом обороте России за постсоветский период упала с 55% до 20%. Объем торговли РФ со странами Содружества снизился со 138,1 млрд долларов в 1991 году до 25,8 млрд долларов в 2002 году.

Следовательно, приведенные цифры неоспоримо свидетельствуют, что за постсоветский период наблюдался процесс “экономического исхода” России из СНГ. Этому исходу поспособствовало и то обстоятельство, что в РФ происходило неоправданно ускоренное свертывание экономических функций государства во внешнеэкономической сфере и усиление свободы частных предприятий, которые, как известно, руководствуются в налаживании торговых контактов естественными интересами обеспечения прибыльности сделок. А поскольку большинство предприятий в России являются частными, экономическая привлекательность практически неплатежеспособного постсоветского пространства для них резко упала.

Известно, что геостратегические интересы страны и проблемы национальной безопасности в понимании частного предпринимателя обычно занимают второстепенное место. Поэтому забота о подобных категориях, например, в промышленно развитых странах полностью находится в компетенции государства. В Соединенных Штатах правительство не только оказывает всемерную поддержку “своим” компаниям и фирмам за рубежом, но и регулирует географическую направленность их деятельности в соответствии с доктриной национальной безопасности. Кроме того, США всегда соотносят экономическую помощь, выделяемую отдельным государствам, со своей внешней политикой.

В России такого подхода к регулированию внешнеэкономической сферы, в том числе деятельности ее внешнеэкономических операторов, не наблюдается. В результате из-за свертывания торгово-экономических связей России со странами ближнего зарубежья порой страдают ее геостратегические интересы в этом жизненно важном регионе.

До ликвидации Советского Союза удельный вес межреспубликанских поставок в общем объеме российского вывоза достигал 60–68%, а в общем объеме ввоза 51–55%.

С распадом СССР все без исключения постсоветские государства стали широко использовать подход национально-хозяйственного прагматизма в выборе своих внешнеторговых партнеров. В новых условиях они также взяли курс на снижение степени экономической зависимости от России и постепенную переориентацию хозяйственных связей на западные страны.

В свою очередь и Россия отказалась от относительной преимущественной ориентации на связи внутри бывшего союзного пространства. С начала реформы она стала также прагматически исходить из критерия эффективности своей внешнеэкономической деятельности, устремив взоры на другие регионы. Доминирование топливно-энергетической составляющей в структуре экспорта Российской Федерации оказалось благом для нее на начальном этапе рыночной трансформации, так как свертывание торгово-экономических связей в рамках СНГ она могла легче компенсировать развитием связей со странами дальнего зарубежья, остро нуждающимися в основных статьях ее экспорта – нефти и природном газе.

Таким образом, распад советского Единого экономического пространства и отсутствие целенаправленной экономической политики в отношении вновь образовавшихся на постсоветском пространстве государств серьезно подорвал возможности России воздействовать на новые страны в экономической сфере, лишил тем самым ее ключевых рычагов и хозяйственных механизмов, с помощью которых РФ могла бы удерживать эти страны в своей геополитической орбите.

Все это – во многом прямое следствие проведения экономической реформы в новой России по плану, получившему название “Вашингтонский консенсус”. Согласно этому проекту, полной либерализации должны подвергнуться все сферы общественной жизни России. Иными словами, по замыслу реформаторов, активная роль российского государства заменяется частно-капиталистической инициативой; за судьбы страны в новой России теперь должен нести ответственность класс предпринимателей – главным образом, представители крупного капитала.