Тема детских страданий в «Преступлении и наказании» Ф. М. Достоевского

Роман Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание» (1866 г.), воспроизводит кризисное состояние мира. Главным обвинением миру зла являются муки и страдания невинных детей.

Сокровенные мысли писателя-гуманиста о детях высказывает в своей исповеди перед Соней Раскольников: «Неужели не видела ты здесь детей по углам, которых матери милостыню посылают просить? Я узнавал, где живут эти матери и в какой обстановке. Там детям нельзя оставаться детьми. Там семилетний развратен и вор. А ведь дети – образ Христов: „Сих есть царствие Божие“. Он велел их чтить и любить, они будущее человечество...»

Образ «обиженного ребенка» не раз возникает на страницах романа. Вот перед нами пятнадцатилетняя девушка, поющая романс, в ожидании двухкопеечника из лавочки. А вот внимание Раскольникова привлекает пьяная девочка на бульваре... Особенно сильное впечатление производят кричащая нищета и обездоленность детей Катерины Ивановны. Предположение Раскольникова, что Поленька рано или поздно пойдет по стопам Сони, не лишено основания. После смерти Мармеладова и изгнания семьи на улицу обезумевшая Катерина Ивановна тащит детей на проспект. «Сама бьет в сковороду, детей заставляет петь и плясать. Дети плачут».

Тема детских страданий в романе «Преступление и наказание» не исчерпывается изображением собственно детей, детей по возрасту. Многие детские черты обнаруживаются во взрослых героях: в Катерине Ивановне и Лизавете, Соне и Раскольникове... Мерой «детскости» являются для Достоевского нравственная чистота, духовный потенциал личности, способность любить.

Слово «ребенок» не случайно используется писателем в каждом эпизоде, в котором появляется Лизавета. Перечитаем сцену убийства Лизаветы, обратив внимание на детские черты и ее поведении. «Он бросился на нее с топором; губы ее перекосились так жалобно, как у очень маленьких детей, когда они начинают чего-нибудь пугаться, пристально смотрят на пугающий их предмет и собираются закричать... Она только чуть-чуть приподняла свою свободную левую руку...». Таким образом, смысл преступления Раскольникова заключается и в том, что он убивает ребенка, беззащитную и робкую Лизавету.

Для Достоевского принципиально важно уяснить, в чем заключаются глубинные истоки детских страданий. Пошляк-нигилист Лебезятников дает обескураживающе простое социальное объяснение: «...Дети – вопрос социальный и вопрос первой важности, я согласен; но вопрос о детях разрешится иначе. Некоторые даже совершенно отрицают детей, как всякий намек на семью». Суть позиции Лебезятникова сводится к тому, что стоит изменить социальные условия жизни – и мгновенно исчезнет всякое зло, нищета, несправедливость. Но так ли это на самом деле? Страдания детей не могут быть объяснены лишь социальными причинами, и часто зло коренится не в условиях общественной жизни, а в темных безднах человеческой души...

Детское начало является залогом воскресения героев романа. И речь идет не только о Раскольникове. Так из мрачной бездны Свидригайловской души всплывают лики оскорбленных им детей. Непосредственной причиной его самоубийства становится не выстрел Дунечки, а сон о пятилетней камелии, довершивший для Аркадия Ивановича картину духовной гибели мира. Самоубийство 14-летней девочки, странные смерти Филиппа и Марфы Петровны тяжким бременем лежат на совести Свидригайлова...

Детские черты находит Достоевский и в 23-летнем Раскольникове. Сама теория героя обнаруживает уязвимые черты именно в столкновении с мировосприятием ребенка. Сон о савраске переворачивает всю душу Раскольникова, заставляет на время отречься от «проклятой мечты». Покаяние Раскольникова перед Соней – это исповедь перед ребенком. Сонечка указывает Раскольникову путь воскресения – через страдания, веру, любовь. Герой приходит на каторге к естественной, «живой жизни».

Таким образом, детская тема не исчерпывается для автора только лишь изображением детских страданий, социальной несправедливости. С ней связаны раздумья писателя о «будущем человечестве», о счастливом человеке.