Тема родины в творчестве М. Цветаевой (на примере произведения «Стихи о Москве»)

Тема родины в творчестве писателей начала XX века занимает центральное место. Наиболее ярко это проявляется в произведениях поэтов и прозаиков, не принявших революцию и покинувших Россию, чтобы вдали от родного дома воспевать многострадальную страну, обращая к ней свои сокровенные мысли и переживания. Одним из таких поэтов была Марина Цветаева.

Судьба поэтессы М. Цветаевой сложна и многообразна. Она начала писать очень рано, в шестнадцать лет, однако уже тогда ее внутренний мир поражал своим богатством и многогранностью.

Уже в раннем творчестве М. Цветаевой отмечались мотивы печали и безысходности. В дальнейшем они все более усиливались. Поэтический стиль Цветаевой сформировался под влиянием богатейшей поэтической культуры последнего десятилетия «серебряного века». В тридцатилетнем возрасте Цветаева вместе с семьей была вынуждена покинуть Россию. Тоска по ней отражена в таких произведениях, как «Родина», «Челюскинцы», «Тоска по Родине». Однако было бы неправильно считать, что тема родного края стала актуальной для Цветаевой только с момента ее выезда за границу. Поэтесса переживала за свою страну всегда, жила ее победами и падениями, однако к чувству любви с годами примешивалась горечь – сильная и мучительная.

Некоторые современники пытались обвинить поэтессу в измене России, хотя она никогда не забывала грязных и шумных городов, тихих деревень и полей своей страны. Ее любовь была неизменна. Подтверждение тому находим в цикле «Стихи о Москве», который был написан за несколько лет до эмиграции.

В нем еще нет той безысходной тоски, которая возникнет в творчестве поэтессы в последующие годы. Напротив, стихотворение свидетельствует о надеждах и привязанности Цветаевой к своей Родине, которую олицетворяет образ столицы.

Москва! Какой огромный

Странноприимный дом!

Всяк на Руси – бездомный.

Мы все к тебе придем.

Цветаева ощущает себя частью столичного города. Ее душу переполняет любовь к Москве, она возвеличивает ее: «Возношу тебя, бремя лучшее». Столица связана для поэтессы с понятием духовного мира, отсюда частота использования в описании города слов религиозной тематики: купола, венец, церкви, колокольный звон... Москва отождествляется с божественным градом, который не может быть предан забвению.

Семь холмов – как семь колоколов,

На семи колоколах колокольни.

Всех счетом: сорок сороков, —

Колокольное семихолмие!

Отношение Цветаевой к Москве предполагает ее осознание значительного нравственного долга по отношению к любимому городу. Подобно тому, как венчаемые перед алтарем повторяют за священником клятву, произнося слова: «И в горе, и в радости...», так же и Цветаева признает за собой желание быть с Москвой не только во времена ее царствования, но и в период горестей. «...Где и мертвой мне будет радостно», – говорит она, о неразлучности с древней русской столицей.

Марина Ивановна связана с «дивным» и «мирным» градом неразрывными узами, поэтому в стихотворении она благословляет своих потомков на союз с Москвой. Таким образом, она дает понять, что столица находится вне времени, она вечно молода, и всегда есть и будут люди, воспринимающие ее как верную подругу, мать.

Она готова передать Москву последующему поколению со священным трепетом в сердце, «с нежной горечью», как сама признается, но при этом старается показать пример того отношения, которое непременно должно присутствовать у потомков. Сама же Марина Ивановна надеется остаться с Москвой и после своей смерти.

По улицам оставленной Москвы

Поеду – я, и побредете – вы.

И не один дорогою отстанет,

И первый ком о крышку гроба грянет, —

И наконец-то будет разрешен

Себялюбивый, одинокий сон.

И ничего не надобно отныне

Новопреставленной болярыне Марине.

Москва всегда ассоциировалась у русского человека с понятием Родины, а в ее названии сливалось великое множество духовных аспектов. Мне кажется, что и Марина Цветаева, говоря о столице, имела в виду Россию в целом, и ее отношение к стольному граду является отголоском благоговейного трепета перед родным отечеством, которое всегда было для нее сферой действия священного долга.