Родион раскольников в эпилоге романа Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание»

Главный герой «Преступления и наказания» – человек мыслящий, критически относящийся жизни и к морали «большинства». Однако, традиционные нравственные ценности, он в то же время испытывает потребность в вере, в новой морали. Эпилог романа Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание» является разрешением сложной внутренней борьбы главного героя – Родиона Раскольникова. Этот эпилог, пожалуй, единственное светлое место в романе, который весь окрашен в мрачные тона, полон боли и страданий.

Индивидуальными душевными качествами Раскольникова являются благородство, великодушие, доброта, жалость и сострадание. Он образован, умен и наблюдателен, способен к философским обобщениям. Сочетание в личности Раскольникова столь различных свойств делает ее сложной и противоречивой. Казалось бы, Достоевский задолго до последней главы романа обнажает всю несостоятельность теории Раскольникова, но ведь именно в эпилоге для самого ее создателя она нивелируется и вытесняется новым, более сильным, чувством, которое вызвала в герое Соня Мармеладова.

Признавшись в своем преступлении, Раскольников смягчает наказание, которое ограничивается восемью годами каторги, после чего его ожидает свободная жизнь. Однако он не осознает этого. Раскольников словно умирает вместе со своей «теорией», которая невыносимо мучила его, но в смысл и правдивость которой он продолжает верить. Раскольникова терзает гордость: «Если бы я мог обвинить сам себя?». Он пытался выяснить: «Тварь я дрожащая или право имею?», а теперь считает себя слабым и безвольным человеком, который не смог довести дело до конца.

Раскольников замыкается в себе, становится совершенно отчужденным от мира. Даже каторжники относятся к нему негативно. Одни говорили: «Ты барин! Тебе ли было с топором ходить!». Другие: «Ты безбожник! Ты в бога не веруешь! Убить тебя надо!».

Даже встречи с Соней не радовали Родиона. Раскольников похоронил себя заживо – и ему казалось, что девушка напрасно тратит время и душевные силы на его духовное возрождение. Жизнь потеряла для него смысл: он лишен свободы, возможности материально обеспечить себя, но больше всего терзала сердце не воплощенная в жизнь идея...

Раскольников влачит жалкое существование, пребывая в состоянии духовной апатии. Даже известие о смерти матери оставляет его равнодушным: у него нет сил на эмоции. Он не может жить ни в прошлом – до убийства, ни в настоящем, так как душа его не смогла принять кровавый поступок. Он будто находится в небытии, где нет времени, чувств, ощущений – лишь пустота. «И хотя бы судьба послала ему раскаяние – жгучее раскаяние... Муки и слезы – это ведь тоже жизнь. Но он не раскаивался в своем преступлении». Лишь только злоба на себя, на весь мир находит место в его сердце. Он страдает от мысли: «Зачем я тогда себя не убил?».

Однажды Раскольникову снится чудовищный сон, который является трансформацией его мыслей о несчастном, грязном мире. Долго этот сон тревожил Раскольникова, не покидал его сознания, но это было последнее мрачное переживание.

Растаял сон... Сам Раскольников словно просыпается от духовного сна, воскресает. Умирают в нем предрассудки, старые убеждения, которые уносят тяжелые внутренние переживания, и начинается новая духовная жизнь Раскольникова. Это происходит, когда однажды вечером он увидел Соню, которая «стояла и как бы чего-то ждала». Маленький огонек зажегся в сердце Раскольникова, быстро разгорелся и согрел его, подарил силы.

Читая заключительную часть эпилога, я ощутил вместе с главным героем, как сильнейшее эмоциональное напряжение спало, прошло «чрезвычайно жаркое время» и наступило прохладное утро – «холодок еще не смягчился». А как же теория Раскольникова? Мы не слышим слов отречения от нее, но лишь потому, что «разум в нем уснул, теперь он только чувствовал». Душа Раскольников, пережив столько страданий, очищается. Именно через страдание главный герой обретает внутреннюю гармонию.

В своем произведении Достоевский превозносит прежде всего нравственное, духовное начало в человеке, над которым не властно разумное.