От «внешнего» человека к «сокровенному» (по повести А. П. Платонова «Сокровенный человек»)

Каждая новая эпоха дает своих новых героев, «новых людей». После революции 1917 года с особой остротой выдвинулся вопрос о «новом человеке» и его взаимоотношениях с миром. Он стал центральным в творчестве А. Платонова, чутко уловившего суть произошедших в России перемен и невольно передавшего всю трагичность их последствий.

Произведения, созданные А. Платоновым в конце 20-х – начале 30-х годов, не имеют однозначного жанрового определения. Художественный мир этих произведений населен и очень необычными героями, среди которых выделяются любимые Платоновым скитальцы, странники в поисках смысла жизни.

После появления в печати его сатирических рассказов, раскрывающих силу, подоплеку и перспективу бюрократии в нашем обществе, писателя подвергают резкой несправедливой критике и даже обвиняют в «идейных» грехах. Долгие годы писатель находился на краю бедности, печатая лишь литературную критику.

Для Платонова характерно сложное, трагически напряженное восприятие человека и природы, человека и других людей. Революция в понимании писателя – процесс глубоко народный, творческий, который вносит разум и красоту во взаимоотношения человека с «прекрасным и яростным миром».

Платонов видит мир глазами трудящегося человека, мучительно и напряженно осмысляющего свою жизнь, свое место в ней. Он стыдлив перед пафосным словом. Герои Платонова – мастеровые, кустари, машинисты, сироты по своему душевному состоянию. Образы его прозы – чудаковатые, наивные мудрецы, стремящиеся к гармонии и красоте.

Главный герой повести «Сокровенный человек» (для названия взят библейский эпитет) – Фома Пухов, человек, живущий с надеждой, сочувствующий другим людям. Он терпеливый, наивный, «сокровенный» человек. Машинист Пухов, забыв смысл своего бытия, становится странствующим героем, и только сочувствуя и понимая людей, он находит истину. Герою Платонова пришлось отправляться в путь в поисках смысла, чтобы можно было «найти исход себе», объяснить свою жизнь и жизнь всего окружающего. Отсюда такую значимость в художественном Платонова приобретает мотив дороги, путешествия, освоения времени и пространства (роман «Чевенгур» даже имеет подзаголовок «Путешествие с открытым сердцем»). Представляется вполне оправданным утверждение о том, что и сам Андрей Платонов является таким же странствующим «философом», мучающимся теми же проблемами. Как писал автор «Реки Потудань», «бессмысленность жизни, так же как голод и нужда, слишком измучили человеческое сердце, и надо было понять, что же есть существование людей, это – серьезно или нарочно?» Однако ход самой жизни, жизни реальной, свидетелем которой был писатель, так и той, что стала содержанием его творений, показывал безуспешность «путешествия с открытым сердцем», предпринимаемого « мыслящим пролетариатом».

Все герои Платонова – преобразователи мира. Гуманизм этих людей и социальная направленность их устремлений заключается в поставленной цели подчинить силы природы человеку. Не случайно счастье Фомы это ощущение нужности и уместности всего в жизни, органическая связь и сотрудничество всех существ. Именно взаимосвязь и сотрудничество, а не борьба и уничтожение.

Основной принцип творчества А. П. Платонова: «В прекрасном и яростном мире» «оставаться человеком». Наверное, именно поэтому писатель так легко отыскивает во «внешнем» человеке, человеке простом, необразованном, иногда грубоватом и невежественном, «сокровенные» струны человеческой души, черты яркой, самобытной натуры. Не только «пустое» и «серое» пространство присуще художественному миру Платонова. В рассказе «Приключения Баклажанова» в лирическом отступлении читаем следующие строки: «Может быть, завтра очнется сердце человека и земля растает в глубокой глубине любви». Андрей Платонов, несмотря на грустное и порой пессимистическое настроение большинства своих творений, не переставал верить в победу человеческого в «новом человеке» и, не находя уже исхода себе и другим в Боге, продолжал «путешествовать с открытым сердцем», оставаясь самому себе неизвестным и мучаясь болью бессмысленности разрушенного храма жизни.