Пик как призвание...
Пик как призвание...
Каждый знает по себе, как мы втягиваемся и увлекаемся какой–нибудь зацепкой: стоит прочитать хорошую книгу, и хочется побольше узнать о ее авторе. Или побываешь в ином городе, и уже интересует его история, его люди.
Так и с вершиной – тем более если взойдешь на нее, да еще с риском, невзгодами. А пик Корженевской – орешек из весьма крепких. Уже одна высота чего стоит (7105 м) – четвертое место в ряду прославленных среднеазиатских семитысячников.
Кстати, почему пик Корженевской? Кто она такая – революционерка, писательница, исследовательница? Никто ничего толком не знал. Одна из величайших вершин страны, а в честь кого и по какому поводу названа – хоть легенду сочиняй. Придется рыться в книгах, выяснять в музеях и архивах. Наверное, следы все–таки какие–то остались.
И вдруг в случайном разговоре выясняется, что эта самая Корженевская жива–здорова и может без посредников засвидетельствовать, кто она такая. Конечно, Ташкент, где она жила, не ближняя околица. Но ради такого случая сотни километров не в счет, почти по пути с Памира на Москву. Но удобно ли так вот, без приглашения наносить визиты? Хотя повод вроде уважительный, а может, и рада будет, что вручат ей букет восходители на вершину ее имени.
Встретила их, как принято говорить, женщина элегантного возраста (старушкой называть не хотелось еще и потому, что фигура у нее была вполне альпинистская, не утяжеленная годами). Нрав общительный, гостеприимный. Но не спрашивать же с ходу, как оказалась она в героинях. До этого разговор дойдет. Между прочим, это уже не первый подобный визит к ней: как–никак на пике Корженевской после того, когда впервые 22 августа 1953 года взошла восьмерка альпинистов во главе с ленинградцем Алексеем Угаровым, побывало более 500 советских и зарубежных восходителей. Были и международные команды.
Нет, она не горянка, хотя и оказалась в горах еще сызмальства. Отец был военным. Скиталась семья по местам службы Сергея Андреевича Топорнино. Института благородных девиц не оканчивала, но даже основательного гимназического образования было достаточно для того, чтобы она в будущем стала преподавать немецкий и французский языки. Много читала, как и большинство девушек ее юности конца прошлого века, складывалась натурой романтической.
Вся слава ее пошла от Н. Л. Корженевского. С того времени, когда она стала его женой. В 1901 году он появился подпоручиком в глухом туркестанском городке Ош в батальоне, которым командовал ее отец. Способный и даже талантливый офицер, он увлекался техникой (сделал электростанцию и организовал электроосвещение), фотографией, рисованием, военными науками (окончил интендантскую академию). Но настоящее призвание нашел в горах. Может, сказалась та любовь к природе, которую воспитывал в нем отец, – еще с юности страстный охотник в их дворянском костромском имении. Но скорее всего, эту любовь прививают зовущие к познанию и красоте вершины.
Николай Леопольдович не был первым в своем решении проникнуть в глубь Памира, как принято говорить – к сердцу этих неприступных холодных гор. До него делали попытки многие, начиная с Сюань Цзяна (628 г.), Марко Поло (1269 г.) и целого ряда русских путешественников во второй половине XIX века. И все они так и не смогли приблизиться к самым возвышенным местам «Луковых гор», как называли китайцы Памир. Ну, примечательные луковые поляны среди пустынных скал они прошли, а вот безбрежные снежные ледяные просторы никак не располагали к путешествию. Скорее напоминали о белом саване.
Не зря еще Марко Поло оставил предостережение, что тут за 12 дней пути ни жилья, ни травы, ни птиц не встретишь и еду нужно нести с собой. А от большой высоты и великого холода «и огонь не так светел и не того цвета, как в других местах, и пища не так хорошо варится». Многие могли убедиться в справедливости свидетельства великого венецианца. Но разве остановишь людей благоразумными советами? Так уж суждено им искать истину: одним – в кабинетной тиши, другим – на плахе, третьим – за тридевять земель. Николай Леопольдович верил в свою звезду.
В разгар лета 1904 года он направился к хребту Петра Первого. Сюда до него не проникал ни один путешественник. Велик соблазн идти первым. Но не так просто исполняются желания. Природа, как в сказке, проверяет твою настойчивость и целеустремленность.
Корженевский вроде должен быть доволен: его первый серьезный выход в глубь Памира увенчался и открытием, и исполненным долгом перед собратом по науке. Да и достигнутой целью: долина у северных склонов хребта Петра Первого была пройдена до конца.
Но такова уж, видимо, природа путешественника, да, впрочем, как и всякого исследователя: за окончанием одного пути ему открывается еще более захватывающая перспектива новых дорог и направлений. Через шесть лет Корженевский вновь проникает в это же место – в долину Муксу.
Мало сказать, будто его неведомой силой тянуло уже в знакомые по прошлому посещению места. (Так человек с наслаждением прослушивает знакомую, уже полюбившуюся ему мелодию.) Можно понять состояние первопроходца и по–другому – в этом узле речных долин, ледников, склонов он видел все новые и новые неразгаданные связи, в которых обязан был разобраться.
И появилось еще одно открытие. Погода благоприятствовала, ущелье с ледником Мушкетова хорошо просматривалось, и взору исследователя предстала стройная, белоснежная, холодная гордая красавица... Какие еще эпитеты подобрать к ней?! Да, речь шла о никому не известной вершине. Николай Леопольдович не стал терять время на подыскание новых эпитетов, а принялся измерять ее не только глазом, но и приборами. На первый случай неплохо оценить ее высоту. Получилось не менее 20.000 футов. Даже повыше. Это уже кое–что значило. В дневниковых записях читаем: «На заднем плане ледника (Мушкетова) оказались мощные снежные горы, и среди них особенно громадный, куполообразный пик, который я хотел бы назвать пиком Евгения, в честь моего друга, которому так много обязан по своим поездкам». Кстати, под таким названием вершина и сохранилась на картах Памира до середины 30–х годов, затем все–таки по фамилии...
Думал ли тогда ташкентский исследователь, что пройдут каких–нибудь полтора–два десятка лет и за его плечами окажутся более 70 крупных открытий и изученных ледников Памира – Алая, что он составит первый каталог этих «ледяных рек» Средней Азии, а на карте появятся три ледника и одна вершина его имени.
В детстве и юности нам представляются не весьма реальные мечты – на то и возраст. В зрелости хорошо, если не приходят горькие разочарования. А уж осуществление задуманного не так и часто случается. Многое зависит от верности призванию. (Как скажут психологи, талант – это работа в одном направлении.) Пример Н. Л. Корженевского не первый и не последний. Когда, вопреки полученной изначальной профессии, ожидающей карьере, верх берет вот это многозначительное чудесное призвание. Да еще когда рядом есть та, кто тебя понимает с полуслова и даже без слов... Не зря люди говорят о счастье взаимопонимания.