Чьи имена не забыты?
Чьи имена не забыты?
Среди антарктических громад появится и гора Этернити. Ее откроют с борта самолета в 1935 году. Подобные экспедиции с применением авиации американцы назовут «прыжком в высоту». По поводу этого названия вершины (в переводе оно означает «вечность») будет сказано, что открытие сделано «под впечатлением вечности и нашей собственной незначительности»...
На карте «холодильника мира» появится очень много вершин: горы Р. Амундсена и Р. Скотта, А. Гумбольдта и Ф. Беллинсгаузена, Розы Люксембург и М. Горького, академиков И. П. Бардина и Д. И. Щербакова, космонавтов Ю. А. Гагарина и Г. С. Титова. Горы, названные в честь принцев и миллионеров, исследователей и капитанов, кораблей и городов.
Какие последовали десанты с моря и с воздуха на шестой континент десятки лет спустя, мало кто мог себе представить. Гонки в освоении белой пустыни объяснить нетрудно. В Южной Америке, в Центральной Азии, к примеру, оставались необследованными, загадочными, таинственными и горы, и обширнейшие территории. Но они уже были очерчены государственными границами. Антарктика же еще оставалась неразделенной. Поэтому и устремились к ней «землемеры». Бог ты мой, каких только тут не появилось географических названий – в честь императоров и королев, знатных дам и скромных жен первооткрывателей. И конечно, увековечены дарившие деньги экспедициям капиталисты–спонсоры.
Особо в этих длинных списках можно выделить авиаторов. Здесь не только десятки географических имен в честь летчиков, но и с пол дюжины наименований типов самолетов. С тех пор как в 1928 году началось мирное завоевание Антарктиды с воздуха, на ее карте появились десятки гор и ледниковых плато, увиденных с птичьего полета.
И пожалуй, чаще всех встречается среди этих названий имя Элсуэрта. Фамилия этого уже немолодого полярного аса зазвучала особенно громко в 1935 году, когда он со своим напарником осуществил грандиозный для того времени трансатлантический перелет. Ему было уже пятьдесят три года, а он как–то оставался в тени со своим искусством опытнейшего авиатора. И вот, хоть и с некоторым запозданием, пришел и его, Линкольна Элсуэрта, звездный час. На пути полета следовали мощные горные сооружения. Линкольн хотя и был честолюбивым американцем, но все–таки поступил «скромно»: начал не с себя... Высокогорное плато он назвал именем своего сотоварища по полету – канадского летчика X. Кеньона. Обширные пространства высокогорной Западной Антарктиды он обозначает опять же не своим именем, а в честь отца – Джеймса Элсуэрта. А один из высоких пиков в хребте Сентинел (Часовой) он именует горой Алмер, в честь своей невесты (и она не подвела его, стала в скором будущем его женой). Рыцарство Линкольна вполне объяснимо, если вспомнить, что великий норвежец Амундсен назвал одну гору именем дочери своего друга, вторую – именем своей няни, а еще две другие вершины – в честь дочерей дипломата, оказавшего поддержку экспедиции. И не он один был таким поклонником женской топонимики.
Впрочем, и сам Линкольн Элсуэрт не остался забытым. Мощный горный массив, над которым он пролетал, со временем остался на картах как горы Элсуэрта. Здесь, в этих горах, и была определена самая значительная высота Антарктиды – 5140 м над уровнем моря (массив Винсона).
Имя академика В. Л. Комарова, ученого, ботаника, известного своими многочисленными путешествиями, вкладом в советскую географическую науку, присваивалось ледникам дважды. И то, что открыватели гор и ледников присваивали имена прежде всего людей, «родственных» по занятиям, по географическим экспедициям и изысканиям, – это вполне понятно. Среди таких имен на карте мира по разряду ледников более–менее известные путешественники: Пржевальский, Потанин, Грум–Гржимайло, Анучин, Витковский, Чернышев, Щуровский. Правда, «на их счету», кроме гор, островов, пиков, хребтов, только по одному леднику.
Но вот непревзойденным рекордсменом по этой части оказался Ю. М. Шокальский. Среди восьми географических объектов, названных его именем, числятся пять ледников.
Это число, очевидно, достойно Книги рекордов Гиннесса... Сказать, что Юлий Михайлович имел прямое отношение к гляциологии и в этом причина такой «концентрации», нельзя. Он был океанографом. Конечно, выдающимся, прославленным, почетным членом не только своей отечественной, но и многих зарубежных академий. Правда, может, сказалось то, что он был еще и выдающимся картографом–геодезистом и его творениями пользовались в путешествиях и исследованиях и знаменитые и начинающие землепроходцы, альпинисты, авиаторы. Но факт остается фактом: пять ледников Шокальского прочно утвердились на просторах земного шара.
И нужно отдать должное советским первооткрывателям: они не злоупотребляли своим правом наименования географических объектов. Как правило, прославляли не самих себя, а своих коллег или учителей, которых считали достойными для внесения в эту «географическую номенклатуру». Да и нравы отвечали времени. В сталинскую эпоху принято было присваивать имена вождей городам и вершинам. До холодных «низменных» ледников они не опускались. Эти объекты более естественно приличествовали ледоведам. Поэтому на картографическом счету известных советских гляциологов и географов Григорьева, Калесника, Герасимова, Маркова, Щукина, Авсюка, Котлякова, Долгушина, Шумского и других числятся ледники. На Урале, Памире, Тянь–Шане, в Антарктиде и прочих застуженных краях.
Теперь о тех, кому предстоит ступать по нехоженым «белым полям». Не исключено, что возникнут раздумья и о том, как «окрестить» их. Ведь только в районе Памира и Тянь–Шаня среди 20.000 ледников еще очень многие остаются безымянными, а в каталогах имеют лишь свой определенный номер. И это не какие–нибудь карлики, а площади длиной 5–10 и даже 20 км. В таблицах оледенения Земли некоторые так просто и числятся – «Без названия». Ну, во–первых, не надо торопиться увековечивать себя: твои коллеги могут этого не понять, и, кроме конфуза, ничего не выйдет. Не следует спешить и присваивать имя своей жены или невесты, учитывая, что Вера, Таисия и т. д. уже есть в таблицах. Повторы не только нежелательны, но и вносят путаницу.
Политику тоже не стоит припутывать к этому благородному делу, а то не исключены совсем противоположные замыслу результаты. К примеру, есть ледник «Серп и молот»: может, когда–то он и звучал возвышенно, а сейчас вызывает шутку – «как серпом по молоту»... Вождей тоже лучше не привлекать для значительности. А то сегодня его безмерно славословят, а завтра выясняется, что он прохиндей и демагог, а то и преступник. И тогда возникает необходимость переименований.
Конечно, лучшая топонимика – по особенностям месторасположения. Но при этом нужно не забывать, что уже полно «Высоких», «Низких», «Средних», «Крайних», «Мощных» и т. п. Целесообразно сохранять местные названия по вытекающим речкам, ущельям, долинам. Словом, как рекомендуется в одном наставлении молодому гляциологу, «открывая новый гляциологический объект (площадью не менее 1 км2), нужно стремиться называть их оптимистично. В печать не будут приниматься описания ледников и снежников с названиями типа «Хмурый», «Неприветливый», «Склочный» и т. д.»...