Поль Анри-Гольбах

Поль Анри-Гольбах

(1723—1789 гг.)

философ

Бог, оказавшийся настолько вероломным и коварным, чтобы создать первого человека и затем подвергнуть его искушению и греху, не может считаться существом совершенным и должен быть назван чудовищем безрассудства, несправедливости, коварства и жестокости.

В вопросах религии людей можно назвать взрослыми детьми.

Возмездие в жизни загробной – не что иное, как призрак, выдуманный для помрачения человеческого разума, изобретенный для того, чтобы обмануть и сбить с толку людей, чтобы навсегда лишить их спокойствия и превратить в послушных рабов духовенства.

Все религии, какие мы только видим на земле, дают нам лишь клубок вымыслов и бредней, возмущающих ум.

Всякая религия по сущности своей нетерпима как в силу своих принципов, так и в силу своих интересов.

Выбор религии народом всегда определяется его правителями. Истинной религией всегда оказывается та, которую исповедует государь; истинный бог – тот бог, поклоняться которому приказывает государь; таким образом, воля духовенства, которое руководит государями, всегда оказывается и волей самого бога.

Гений – это зрение, схватывающее одним взглядом все пункты обширного горизонта.

Говорить, что нравственные идеалы врождены или представляются результатом инстинкта, – это все равно что утверждать, будто человек способен читать, не зная еще букв алфавита.

Говорить, что религия недоступна разуму, значит допускать, что она не создана для разумных существ; значит согласиться с тем, что сами доктора богословия ничего не смыслят в тайнах, которые они каждодневно проповедуют.

Говорят, что бог терпелив. Но терпеть явное зло – не значит ли обнаруживать бессилие или даже соучастие в этом зле?

Делать счастливыми других – вот самый верный способ стать счастливым в этом мире; быть добродетельным – значит заботиться о счастье себе подобных.

Добродетель несовместима с невежеством, суеверием, рабством; рабов можно удержать лишь страхом наказания.

Догмы всякой религии оказываются нелепостью с точки зрения другой религии, проповедующей иные, столь же бессмысленные доктрины.

Долой разум! – вот основа религии.

Друг, бесполезный для своего друга, становится для него чужим человеком.

Духовенство было бы весьма недовольно, если бы его духовный труд оплачивался духовно.

Евангелие действительно принесло «не мир, но меч». От апостолов и до нашего времени христианский мир раздирается ненавистью, преследованием и яростью.

Если бог воздерживается в течение достаточно длительного времени от применения своего правосудия и допускает зло в течение всего существования нашей планеты, какие же могут быть у нас гарантии того, что и в другом мире божественное правосудие не будет точно так же бездействовать и попустительствовать страданиям его обитателей?

Если бы в этом мире не было зла, человек никогда не помышлял бы о божестве.

Если служители церкви очень часто и позволяли народам с оружием в руках защищать дело божье, то они никогда не допускали бунта против реального зла и очевидного насилия.

Желание нравиться, верность традициям, страх показаться смешным и боязнь людских пересудов – вот стимулы значительно более сильные, чем религиозные представления.

Истина являет себя лишь здоровому духу в здоровом теле.

Можно подумать, что религиозная мораль только для того и придумана, чтобы разрушить общество, превратить людей в первобытных дикарей.

Мораль была бы пустой наукой, если бы она не могла показать человеку, что его величайший интерес заключается в том, чтобы быть добродетельным.

Не бог создал человека по своему образу и подобию, а человек всегда творил бога по своему образцу, наделяя его своим умом, своими качествами, особенно – пороками.

Невежество – первая предпосылка веры, и поэтому церковь так высоко его ценит.

Незнание естественных причин заставило человека создать богов: обман превратил их во что-то грозное.

Некий шутник правильно заметил, что «истинная религия всегда та, на чьей стороне государь и палач».

Никакой необходимости верить в бога нет, а самое разумное – о нем вовсе не думать.

Никогда нельзя жить счастливо, если все время дрожишь от страха.

Ни один человек не может быть героем в глазах своего лакея. Неудивительно, что бог, из которого священники делают пугало для других, мало пугает их самих и почти не оказывает никакого влияния на их поведение.

Нравственность есть наука об отношениях, существующих между людьми, и об обязанностях, вытекающих из этих отношений.

Ожидание будущего блаженства и страх будущих мучений лишь помешали людям думать о том, чтобы стать счастливыми здесь, на земле.

Основой дружеской привязанности являются те выгоды, которые друзья рассчитывают получить друг от друга. Лишите их этих выгод – и дружба перестанет существовать.

От суеверия следовало бы лечить, как от запоя; суеверие – хроническое заболевание, поддающееся излечению. Правда, никогда нельзя быть уверенным, что эта болезнь не даст рецидива.

Поклоняться богу – значит поклоняться вымыслу, созданному человеческим воображением, или попросту поклоняться тому, чего нет.

Полагать, что мы обязаны верить в вещи, не доступные нашему разуму, так же нелепо, как утверждать, что бог требует, чтобы мы летали, не имея крыльев.

Правосудие есть основание всех общественных добродетелей.

Приверженность к любой системе воззрения – не что иное, как результат привычки; уму так же трудно отказаться от привычного образа мышления и усвоить новые представления, как телу – действовать и жить, не пользуясь свойственными ему способностями и органами.

Пытаться излечить людей от пороков, не искоренив в них предрассудков, – бесполезно.

Религия есть не что иное, как искусство занимать ограниченный ум человека предметом, которого он не в состоянии понять.

Религия по существу своему враг человеческих радостей и человеческого благоденствия. Блаженны нищие! Блаженны плачущие! Блаженны страждущие! Горе тем, кто живет в довольстве и веселье! Таковы те редкостные открытия, которые провозглашает христианство!

Религия представляет собой узду для людей, неуравновешенных по характеру или пришибленных обстоятельствами жизни. Страх перед богом удерживает от греха только тех, кто не способен сильно желать или уже не в состоянии грешить.

Религия утешает лишь тех, кто не способен охватить ее в целом; туманные обещания наград могут соблазнить только тех людей, которые не в состоянии задуматься над отвратительным, лживым и жестоким характером, приписываемым религией богу.

Самое недостоверное во всякой религии – это ее основа.

Священники скоро заметили, что, работая на богов, они работали на себя, что они могут невозбранно приложить руки к дарам, обетам и жертвам, приносимым существам, которые никогда не предъявляли требований на все эти вещи.

Смерть за какое-либо убеждение так же мало доказывает истинность или превосходство этого убеждения, как и смерть в сражении ни в какой степени не может служить доказательством правоты государя, ради интересов которого многие безумцы готовы отдать свою жизнь.

Совесть – это наш внутренний судья, безошибочно свидетельствующий о том, насколько наши поступки заслуживают уважения или порицания наших близких.

Страх всегда был и будет самым верным средством обмана и порабощения людей.

Суеверие, завладев душой человека, способно навсегда нарушить ее покой.

Суеверие – явление преходящее; никакая сила не может быть долговечной, если она не основывается на истине, разуме и справедливости.

Только самое дикое варварство, самая подлая корысть, самое слепое тщеславие могли подсказать догму о вечных адских муках.

Тщеславие и алчность были во все века главными пороками духовенства.

Уживчивость, терпимость, человечность – эти основные добродетели всякой моральной системы совершенно несовместимы с религиозными предрассудками.

Человек всегда будет искать наслаждений, потому что ему свойственно любить все, что скрашивает и делает приятным существование; никогда не удастся заставить человека любить неудобства и несчастья.

Человек суеверен только потому, что пуглив; он пуглив только потому, что невежествен.

Человек – это восприимчивое, чувствующее, разумное и рассудительное существо, стремящееся к самосохранению и счастью.

Человеческий род во всех странах стал жертвой священнослужителей; они назвали религией системы, изобретенные ими для покорения человека, воображение которого они пленили, рассудок которого они затмили, разум которого они стараются уничтожить.

Чем больше мы размышляем о догмах и принципах религии, тем более мы убеждаемся, что их единственная цель состоит в защите интересов тиранов и духовенства в ущерб интересам общества.

Чтобы постичь истинные основы морали, людям нет необходимости ни в богословии, ни в откровениях, ни в богах; для этого достаточно простого здравого смысла.

Всякий, кто серьезно задумается над религией и ее сверхъестественной моралью, кто трезво взвесит все ее преимущества и недостатки, сможет убедиться, что религия и ее мораль вредны человечеству и, во всяком случае, противоречат природе человека.

Чтобы счастье наше было полно, мы нуждаемся в привязанности и помощи окружающих нас людей; последние же согласятся любить и уважать нас, помогать нам в наших планах, работать для нашего счастья лишь в той мере, в какой мы готовы работать для их благополучия, эту необходимую связь называют нравственным долгом, нравственной обязанностью.

Чем внимательнее мы будем изучать религию, тем больше будем убеждаться, что ее единственная цель – благополучие духовенства.

Незнание природы является корнем тех неизвестных сил, перед которыми так долго трепетал человеческий род, и тех суеверных вероучений, которые были источниками всех его бедствий.

Мы довольно часто встречаем самых просвещенных людей, продолжающих верить детским предрассудкам… Часто жертвами суеверия оказываются даже гениальные люди; присущая им сила воображения иногда лишь усугубляет из заблуждения и еще больше привязывает к воззрениям, которых они бы устыдились, будь им позволено прибегнуть к собственному разуму… Самые здравомыслящие люди, разумно рассуждающие по поводу любого иного предмета, впадают в детство, как только дело коснется религии.

Что бы ни говорили наши богословы, не стоит большого труда понять, что христианское вероучение в конечном счете устанавливалось всегда властью императоров и королей; богословские догмы, якобы наиболее угодные богу, в каждой стране преподавались народу посредством вооруженной силы; истинной оказывалась всегда та вера, которую исповедовал государь; правоверными считались всегда те, кто обладал достаточной властью и силой, чтобы истребить врагов, которые объявлялись врагами самого бога.

Поклонники бога ревнивого, мстительного и кровожадного – таков со всей очевидностью бог иудеев и христиан – не могут быть ни сдержанны, ни терпимы, ни человечны. Поклонники бога, которого могут оскорбить мысли и убеждения его слабых творений, который присуждает к вечным мукам, к истреблению всех, исповедующих иное вероучение, точно так же неизбежно должны быть нетерпимы, жестоки и злопамятны.

Стоит только непредубежденными глазами взглянуть на вещи, чтобы убедиться, что священники – чрезвычайно опасные люди. Они ставят себе целью господствовать над умами, чтобы иметь возможность грабить кошельки.

Христианская мораль, словно нарочно придуманная для того, чтобы сковать человеческую природу и поработить ее выдуманным призракам, не имела поэтому никакого влияния на большинство людей.

Она послужила лишь к тому, чтобы измучить, истерзать некоторые слабые и легковерные души, и не смогла удержать ни одного человека, увлеченного сильной страстью или укоренившейся привычкой.

Мораль не имеет ничего общего с религией… религия не только не служит основой морали, но скорее враждебна ей. Истинная мораль должна быть основана на природе человека; мораль религиозная всегда будет зиждиться только на химерах и на произволе тех людей, которые наделяют бога языком, часто в корне противоречащим и природе, и разуму человека.

Умереть за религию еще не значит доказать, что эта религия истинная и божественная; это доказывает в лучшем случае веру мучеников в то, что их религия такова. Какой-нибудь энтузиаст, идущий ради религии на смерть, доказывает разве только, что религиозный фанатизм часто может быть сильнее привязанности к жизни.

Мораль есть единственный культ, единственная естественная религия человека на земле, единственное, что должно занимать его в этом мире. Только выполняя требования этой морали, мы можем считать себя выполняющими божественную волю. Если действительно бог сделал человека тем, что он есть, то, стало быть, бог наделил его и чувством самосохранения, и стремлением к счастью. Если это бог сотворил нас разумными, значит, он пожелал, чтобы мы считались с разумом, разбираясь, где добро и зло, полезное и вредное. Если он сделал нас существами общественными, значит, он хотел, чтобы мы жили в обществе и стремились к его сохранению и благополучию.

Никакой бог ничего не поделает с тем человеком, который настолько неразумен, что пренебрегает общественным мнением, игнорирует приличия, попирает законы и обрекает самого себя позору и проклятию своих ближних. Всякий здравомыслящий человек легко поймет, что в этом мире уважение и любовь окружающих нужны для его собственного счастья и что для всех, кто вредит себе своими пороками и навлекает на себя презрение общества, жизнь становится мучительным бременем.

Полагать, что мы обязаны верить в вещи, не доступные нашему разуму, так же нелепо, как утверждать, что бог требует, чтобы мы летали, не имея крыльев.

Отрекитесь навсегда от суеверия, могущего принести лишь несчастье; пусть вашей единственной религией будет естественная мораль; пусть вашей неизменной целью будет счастье, а вашим руководителем – разум, и да поможет вам добродетель достичь этой высокой цели; пусть эта добродетель будет вашим единственным богом. Любить добродетель и жить в добродетели – вот единственный способ поклоняться богу. Если действительно есть бог, заботящийся о своих творениях, бог справедливый, добрый и мудрый, он не прогневается на вас за обращение к разуму.