Марк Фабий Квинтилиан
Марк Фабий Квинтилиан
(ок. 35 – ок. 96 гг.)
ритор и писатель, учитель наследников императора Домициана
Тупые и неспособные к ученью умы – вещь столь же противоестественная, как чудовищные телесные уродства; но ведь и встречаются они редко. (…) Подавляющее множество детей подает добрые надежды; если все это с возрастом угасает, ясно, что повинна в этом не природа, а воспитание.[1309]
Невежество (…) вредит и нравам.[1310]
Я предпочел бы, чтобы ребенок начинал говорить по-гречески, ибо латыни, на которой говорят все вокруг, он обучится даже в том случае, если бы мы этого не хотели.[1311]
Быстрые умы, подобно преждевременным плодам, почти никогда совершенно не дозревают.[1312]
Наказывать детей телесно (…) низко и свойственно только рабам. (…) Ребенок, которого не исправляют выговоры, привыкнет к побоям и будет переносить их с рабским упрямством.[1313]
Грамматик не может быть совершенным без некоторого понятия о музыке, поскольку он должен объяснять звуки и размеры.[1314]
Из новых слов лучше те, что постарше, а из старых – что поновей.[1315]
В грамматике вредно только то, что излишне.[1316]
[При чтении вслух] во всяком случае, необходимо одно предварительное условие: чтобы ученик понимал смысл.[1317]
Стихотворение не дулжно читать, как прозу, ибо оно есть «песнь» и поэты, по их собственному выражению, поют. Но чтение не должно переходить в доподлинное пение. (…) О таком роде чтения сохранилось меткое замечание Гая Цезаря, сделанное еще в бытность мальчиком: «Если это называется пением, то поешь ты скверно; а если чтение, зачем поешь?»[1318]
Музыка неотделима от вещей божественных.[1319]
Частое подражание становится собственным нравом.[1320]
Искусство [оратора] (…) прежде всего заключается в том, чтобы никто не замечал искусства.[1321]
Легче заниматься многими предметами [попеременно], нежели одним продолжительно.[1322]
Утомляет не столько сам труд, сколько мысли о нем.[1323]
Во многих рождается отвращение к учению оттого, что выговоры в устах иных учителей походят на явную ненависть.[1324]
Ученики должны искать одобрения учителя, а не учитель – одобрения учеников.[1325]
Переучивать несравненно трудней, чем учить. Поэтому Тимофей, знаменитый флейтист, требовал двойной платы с тех, кто приходил к нему от других учителей.[1326]
[Пусть бы] плохие учителя научили хоть не многому, да только не худому.[1327]
Кто хочет, тот и может.[1328]
Чем меньше ума, тем напыщенней речь; так малорослые тянутся вверх на цыпочках.[1329]
Учитель чем меньше имеет способностей, тем для ученика темнее.[1330]
Почти во всем помогают не столько правила, сколько опыт.[1331]
Люди с удовольствием слушают то, чего бы сами сказать не хотели.[1332]
Неученые кажутся богаче словами, ведь у них что на уме, то и на языке.[1333]
Кто, найдя лучшее, ищет иного, тот хочет худшего.[1334]
Судьи часто бывают неопытны, и только обманом их можно удержать от ошибок.[1335]
Кто сбился с прямой дороги, того вернуть на нее можно только окольным путем.[1336]
Искусство без материала ничто, материал даже без искусства имеет ценность; зато совершенное искусство прекрасней наилучшего материала.[1337]
Истинное часто неправдоподобно, и напротив, ложное нередко бывает правдоподобно.[1338]
Каждый судья охотнее подтверждает приговор другого судьи.[1339]
Обвинять легче, чем защищать: легче наносить раны, чем исцелять их.[1340]
Судья, который слушает нас с удовольствием, почти уже верит нам.[1341]
Стилистические фигуры должны украшать, а – не затмевать речь.[1342]
Лучшие выражения почти неразлучны с мыслями и находятся сами собой.[1343]
Есть даже такие, кто нарочно старается быть темным. (…) Отсюда родилась замечательная похвала: «Это прекрасно: я и сам ничего не понял».[1344]
Нужно стараться, чтобы нас не только понимали, но и не могли не понять.[1345]
Краткое известие (…) меньше трогает.[1346]
Вредить легко, помогать трудно.[1347]
Излишнее старание в выборе слов заставляет усомниться в искренности чувств: где избыток искусства, там подозревают недостаток истины.[1348]
Оратор не должен слепо подражать поэтам. (…) Поэзией можно только любоваться издали.[1349]
Необходимо быть свободным от предубеждения, что каждое слово великого писателя носит на себе печать совершенства. (…) Случается, (…) что те, кто считает законом для оратора все, что на ходят в великих писателях, подражают их ошибкам – что легче – и высшую степень сходства с великими людьми считают в том, что разделяют их недостатки.[1350]
Осуждают то, чего не могут понять.[1351]
История должна рассказывать, а не доказывать.[1352]
Кто идет следом, всегда должен отставать.[1353]
[О подражании:] Легче сделать более, нежели то же.[1354]
Сама природа не производит на свет быстро ничего великого. (…) Чем больше животное, тем дольше оно вынашивается.[1355]
Пиша быстро, нельзя научиться писать хорошо. Хорошо пиша – можно научиться писать скоро.[1356]
Неужели ты хочешь выражаться лучше, чем можешь?[1357]
Работа пера не менее серьезна, когда оно стирает написанное.[1358]
Ум (…) должен выражаться в том, чтобы расширить тесное (…), увеличить – малое, разнообразить – похожее, возбудить интерес к обыкновенному и красиво говорить о малом.[1359]
Как кормчий меняет курс, смотря по направлению ветра, так адвокат меняет свой план в процессе, смотря по переменам в ходе этого процесса.[1360]
Никогда не стану я восторгаться и стройной импровизацией, раз вижу, что этого не занимать стать даже у сварливых баб.[1361]
Кто любит выказывать свою ученость среди глупцов, того сочтут глупцом люди ученые.[1362]
Ничто так не укрепляется старанием и ничто так не слабеет от нерадения, как память.[1363]
Тверже запечатлевается в памяти то, над чем мы больше трудились.[1364]
Людей распознают по выговору, как монету по звуку.[1365]
Всякому приятно свое собственное пение.[1366]
Без содействия рук всякая речь слаба и недостаточна.[1367]
Притвориться философом можно, а оратором нет.[1368]
Лучше, чтобы одобрили дело, защищаемое оратором, нежели самого оратора.[1369]
Злоязычный от злодея отличается только тем, что первый не имеет случая злодействовать на самом деле.[1370]
Хорошо говорить и хорошо писать – одно и тоже.[1371]
Только то дело кажется долгим, которое делаешь без охоты.[1372]
И в старости можно научиться всему, была бы охота.[1373]
Счастливы были бы искусства, если бы о них судили одни художники.[1374]
Не для того я живу, чтобы есть, а ем для того, чтобы жить.
Практика без теории ценнее, чем теория без практики.
Правда, законность, добродетель, справедливость, кротость – все это может быть объединено в понятии «честность».
Силу нужно поддерживать постоянным упражнением.
Что может быть честнее и благороднее, как научить других тому, что сам наилучшим образом знаешь?
Отучить от чего-нибудь – труд более тяжелый и первоочередной, чем научить чему-то.
Учиться никогда не поздно.
Тот, кто быстро пишет, не научится писать хорошо; но тот, кто пишет хорошо, научился писать быстро.
Главное в ораторском искусстве состоит в том, чтобы не дать приметить искусства.
Слишком старательные поиски слов часто портят всю речь. Лучшие слова – это те, которые являются сами собой; они кажутся подсказанными самою правдой.
Сила духа и страсть делают людей красноречивыми.
Письменные упражнения шлифуют речь, а упражнения в речах оживляют письменный стиль.
Всякое слово где-нибудь да оказывается подходящим.
Краткость речи не должна лишать ее изящества, иначе речь будет груба.
В языке нянек не должно быть погрешностей.
Что говорится в народе, то, не имея определенного автора, становится как бы общим достоянием.
Есть такие краткие изречения или пословицы, которые всеми приняты и употребляются. Такие изречения не переходили бы из века в век, если бы всем людям не казались истинными.
Только случай мешает человеку злоречивому стать злодеем.
От смеха недалеко до высмеивания.
Судят люди невежественные, и часто их нужно обманывать, чтобы они не заблуждались.
Свобода и распущенность – понятия одно другому совершенно противоположные.
То, что в одних случаях называется свободой, в других – называется распущенностью.
Совесть – тысяча свидетелей.
Если война причина зол, то мир будет их исцелением.
Уничтожь деньги – уничтожишь войны.
Лучше отказаться от острого словца, чем от друга.
Честолюбие само по себе, может быть, и порок, но оно часто является источником достоинства.
Лжец должен обладать хорошей памятью.
Кто ни с кем себя не сравнивает, тот, естественно, мнит о себе слишком много.
Ничто так не обязательно всему роду человеческому, как медицина.
Всему свойственна своя прелесть.
Ничто не сохнет легче слез.