Василий Осипович Ключевский
Василий Осипович Ключевский
(1841—1911 гг.)
историк,
крупнейший представитель
русской историографии,
академик Петербургской АН
Закономерность исторических явлений обратно пропорциональна их духовности.
Человек – это величайшая скотина в мире.
Мы низшие организмы в международной зоологии: продолжаем двигаться и после того, как потеряем голову.
Добро, сделанное врагом, так же трудно забыть, как трудно запомнить добро, сделанное другом. За добро мы платим добром только врагу; за зло мстим и врагу, и другу.
Мужчина любит женщину чаще всего за то, что она его любит; женщина любит мужчину чаще всего за то, что он ею любуется.
Семейные ссоры – штатный ремонт ветшающей семейной любви.
Только в математике две половины составляют одно целое. В жизни совсем не так: например, полоумный муж и полоумная жена – несомненно две половины, но в сложности они дают двух сумасшедших и никогда не составят одного полного умного.
Любовь женщины дает мужчине минутные наслаждения и кладет на него вечные обязательства, по крайней мере пожизненные неприятности.
Есть женщины, в которых никто не влюбляется, но которых все любят. Есть женщины, в которых все влюбляются, но которых никто не любит. Счастлива только та женщина, которую все любят, но в которую влюблен лишь один.
Женщины все прощают, кроме одного – неприятного обращения с собою.
Прошедшее нужно знать не потому, что оно прошло, а потому, что, уходя, не умело убрать своих последствий.
Мужчина любит женщину, сколько может любить; женщина любит мужчину, сколько желает любить. Потому мужчина обыкновенно любит одну женщину больше, чем она того стоит, а женщина хочет любить больше мужчин, чем сколько в состоянии любить.
Мужчина любит обыкновенно женщин, которых уважает; женщина обыкновенно уважает только мужчин, которых любит. Потому мужчина часто любит женщин, которых не стоит любить, а женщина часто уважает мужчин, которых не стоит уважать.
Хорошая женщина, выходя замуж, обещает счастье, дурная – ждет его.
Мужчина падает на колени перед женщиной только для того, чтобы помочь ее падению.
Есть два рода дураков: одни не понимают того, что обязаны понимать все; другие понимают то, чего не должен понимать никто.
Есть два рода болтунов: одни говорят слишком много, чтобы ничего не сказать, другие тоже говорят слишком много, но потому, что не знают, что сказать. Одни говорят, чтобы скрыть, что они думают, другие – чтобы скрыть, что они ничего не думают.
Самое умное в жизни – все-таки смерть, ибо только она исправляет все ошибки и глупости жизни.
Высшая степень искусства говорить – уменье молчать.
Самолюбивый человек тот, кто мнением других о себе дорожит больше, чем своим собственным. Итак, быть самолюбивым – значит любить себя больше, чем других, и уважать других больше, чем себя.
Самый верный и едва ли не единственный способ стать счастливым – это вообразить себя таким.
Крепкие слова не могут быть сильными доказательствами.
Уметь разборчиво писать – первое правило вежливости.
Мужчина слушает ушами, женщина – глазами, первый – чтобы понять, что ему говорят, вторая – чтобы понравиться тому, кто с ней говорит.
Труд ценится дорого, когда дешевеет капитал. Ум ценится дорого, когда дешевеет сила.
Иногда необходимо нарушать правило, чтобы спасти его силу.
Люди самолюбивые любят власть, люди честолюбивые – влияние, люди надменные ищут того и другого, люди размышляющие презирают и то и другое.
Чтобы быть хорошим преподавателем, нужно любить то, что преподаешь, и любить тех, кому преподаешь.
Искусство – суррогат жизни, потому искусство любят те, кому не удалась жизнь.
Всего хуже сознавать себя дополнением собственной мебели.
Детальное изучение отдельных органов отучает понимать жизнь всего организма.
Сладострастие есть не что иное, как властолюбивое самолюбие, разыгранное на женских прелестях.
Когда люди, желая ссоры, не ждут ее, она и не последует; когда они ждут ее, не желая, она случится непременно.
Смерть – величайший математик, ибо безошибочно решает все задачи.
Дружба может обойтись без любви; любовь без дружбы – нет.
Жить – значит быть любимым. Он жил или она жила – это значит только одно: его или ее много любили.
Музыка – акустический состав, вызывающий в нас аппетит к жизни, как известные аптечные составы вызывают аппетит к еде.
Счастье не в том, чтобы прожить благополучно, а в том, чтобы понять и почувствовать, в чем может оно состоять.
В истории мы узнаем больше фактов и меньше понимаем смысл явлений.
В мужчину, которого любят все женщины, не влюбится ни одна из них.
Мужчина видит в любой женщине то, что хочет из нее сделать, и обыкновенно делает из нее то, чем она не хочет быть.
Люди живут идолопоклонством перед идеалами, и, когда недостает идеалов, они идеализируют идолов.
В России нет средних талантов, простых мастеров, а есть одинокие гении и миллионы никуда не годных людей. Гении ничего не могут сделать, потому что не имеют подмастерьев, а с миллионами ничего нельзя сделать, потому что у них нет мастеров. Первые бесполезны, потому что их слишком мало; вторые беспомощны, потому что их слишком много.
Характер – власть над самим собой, талант – власть над другими.
Почему от священнослужителя требуют благочестия, когда врачу не вменяется в обязанность, леча других, самому быть здоровым?
Здравый и здоровый человек лепит Венеру Милосскую из своей Акулины и не видит в Венере Милосской ничего более своей Акулины.
Счастлив, кто может жену любить как любовницу, и несчастлив, кто любовнице позволяет любить себя как мужа.
Некоторые женщины умнее других дур только тем, что сознают свою глупость. Разница между теми и другими только в том, что одни считают себя умными, оставаясь глупыми; другие признают себя глупыми, не становясь оттого умными.
Дамы только тем и обнаруживают в себе присутствие ума, что часто сходят с него.
Дружба обыкновенно служит переходом от простого знакомства к вражде.
Было бы сердце, а печали найдутся.
Размышляющий человек должен бояться только самого себя, потому что должен быть единственным и беспощадным судьей самого себя.
Кто смеется, тот не злится, потому что смеяться – значит прощать.
Кто имеет друзей, которые ненавидят друг друга, тот заслуживает их общей ненависти.
Ум гибнет от противоречий, а сердце ими питается. Можно ненавидеть человека, как подлеца, а можно умереть за него, как за ближнего.
Хотеть быть чем-то другим, а не самим собой – значит хотеть стать ничем.
Истинная цель дела благотворительности не в том, чтобы благотворить, а в том, чтобы некому было благотворить.
Когда актер не понимает, кого он играет, он поневоле играет самого себя.
Газета приучает читателя размышлять о том, чего он не знает, и знать то, что не понимает.
Самый непобедимый человек – это тот, кому не страшно быть глупым.
Всем можно гордиться, даже отсутствием гордости, как от всего можно одуреть, даже от собственного ума.
Пролог XX века – пороховой завод. Эпилог – барак Красного Креста.
Дружба обыкновенно служит переходом от простого знакомства к вражде.
Верует ли духовенство в Бога? Оно не понимает этого вопроса, потому что оно служит Богу.
Разница между духовенством и другими русскими сословиями: здесь много пьяниц, там мало трезвых.
Почему от священнослужителя требуют благочестия, когда врачу не вменяется в обязанность, леча других, самому быть здоровым?
Чужой западноевропейский ум призван был нами, чтобы научить нас жить своим умом, но мы попытались заменить им свой ум.
Русское духовенство всегда учило паству свою не познавать и любить Бога, а только бояться чертей, которых оно же и расплодило со своими попадьями.
Славянофильство – история двух-трех гостиных в Москве и двух-трех дел в московской полиции.
Народники так умно рассуждают об основах своей жизни, что кажется, то, на чем они сидят, умнее того, чем они рассуждают о том.
Ученые диссертации, имеющие двух оппонентов и ни одного читателя.
Русская интеллигенция скоро почувствует себя в положении продавщицы конфет голодным людям.
Откровенность – вовсе не доверчивость, а только дурная привычка размышлять вслух.
Нет ничего бесцельнее, как судить или лечить трупы: их велено только закапывать.
Надобно найти смысл и в бессмыслице: в этом неприятная обязанность историка, в умном деле найти смысл сумеет всякий философ.
У них мысль не ведет за собой слов, а с трудом догоняет их.
Повесе, чтобы соблазнить женщину, нужно больше тонкого понимания людей, чем Бисмарку, чтобы одурачить Европу.
Кто из людей презирает людей, должен презирать и самого себя, потому презирать людей вправе только животные.
Популярное искусство ценно не по пользе, которую оно приносит, а по вреду, от которого спасает, доставляя менее грубое развлечение.
Мужчина занимается женщиной, как химик своей лабораторией: он наблюдает в ней непонятные ему процессы, которые сам же и производит.
Прежде их соединял хотя бы пол, а теперь только потолок.
Науку часто смешивают с знанием. Это грубое недоразумение. Наука есть не только знание, но и сознание, т. е. уменье пользоваться знанием как следует.
Человек работал умно, работал и вдруг почувствовал, что стал глупее своей работы.
Не начинайте дела, конец которого не в ваших руках.
Привычки отцов, и дурные и хорошие, превращаются в пороки детей.
Счастье не действительность, а только воспоминание: счастливыми кажутся нам наши минувшие годы, когда мы могли жить лучше, чем жилось, и жилось лучше, чем живется в минуту воспоминаний.
Жалоба, что нас не понимают, чаще всего происходит от того, что мы не понимаем людей.
У артистов от постоянного прикосновения к искусству притупляется эстетическое чувство, заменяясь эстетическим глазомером.
Чтобы согреть Россию, они готовы сжечь ее.
Наше сочувствие религиозной старине не нравственное, а только художественное: мы только любуемся ее чувствами, не разделяя их, как сладострастные старики любуются молоденькими девицами, не будучи в состоянии любить их.
Любуясь, как реформа преображала русскую старину, не доглядели, как русская старина преображала реформу.
В России центр на периферии.
Можно благоговеть перед людьми, веровавшими в Россию, но не перед предметом их верования.
Чтобы защитить отечество от врагов, Петр опустошил его больше всякого врага.
Наша история идет по нашему календарю: в каждый век отстаем от мира на сутки.
Под свободой совести обыкновенно разумеется свобода от совести.
Театральные слезы отучают от житейских.
Прежде дорожили лицом и скрывали тело, ныне ценят тело и равнодушны к лицу. Прежде инстинкт, как холоп, грубил и бунтовал, но и подвергался бичу, ныне он эмансипировался и пользуется уважением, как природный государь жизни.
Ее отказ приятнее иного согласия.
Спорт становится любимым предметом размышления и скоро станет единственным методом мышления.
Статистика есть наука о том, как, не умея мыслить и понимать, заставить делать это цифры.
Не будем смешивать театр с церковию, ибо труднее балаган сделать церковию, чем церковь превратить в балаган.
Робкий, но не трусливый.
Гораздо легче стать умным, чем перестать быть дураком.
В жизни ученого и писателя главные биографические факты – книги, важнейшие события – мысли.
Фанатизм во имя порядка готов внести анархию.
Обряд – религиозный пепел: он охраняет остаток религиозного жара от внешнего холода жизни.
Сколько времени нужно людям, чтобы понять прожитое ими столетие? Три столетия. Когда человечество поймет смысл своей жизни? Через 3 тысячи лет после своей смерти.
Атеисты всемилостивейше пожалованы в действительные статские христиане.
Большинство людей умирает спокойно потому, что так же мало понимают, что с ними делается в эту минуту, как мало понимали, что они делали до этой минуты.
Быть соседями не значит быть близкими.
В 50 лет необходимо иметь шляпу и два галстука, белый и черный: часто придется венчать и хоронить.
Гигиена учит, как быть цепной собакой собственного здоровья.
Глаза – не зеркало души, а ее зеркальные окна: сквозь них она видит улицу, но улица видит душу.
Глупость самая дорогая роскошь, которую могут позволять себе только богатые люди.
Грубость стародумовского общества измеряется необходимостью доказывать материальную пользу добродетели.
Делай, что я говорю, но не говори, что я делаю, – исправленное иезуитство.
Добрый человек не тот, кто умеет делать добро, а тот, кто не умеет делать зла.
Женятся на надеждах, выходят замуж за обещания.
И москаль, и хохол хитрые люди, и хитрость обоих выражается в притворстве. Но тот и другой притворяются по-своему: первый любит притворяться дураком, а второй умным.
Из 100 остроумных один умный.
Историк задним умом крепок. Он знает настоящее с тыла, а не с лица. У историка пропасть воспоминаний и примеров, но нет ни чутья, ни предчувствий.
История ничему не учит, а только наказывает за незнание уроков.
Как ей не быть умной, возясь всю жизнь с такими дураками.
Красивые женщины в старости бывают очень глупы только потому, что в молодости были очень красивы.
Крупный успех составляется из множества предусмотренных и обдуманных мелочей.
Обряды – ячейки сота, которые каждый облеплял своими чувствами.
Он глуп оттого, что так красив, и не был бы так красив, если бы был менее глуп.
Она в каждом мужчине ищет мужа, потому что в муже не нашла мужчины.
Петр I готов был для предупреждения беспорядка расстроить всякий порядок.
Писатели, как родители, любят наделять свои детища свойствами, которых лишены сами. Оттого герои у Мопассана всегда глупы, а у Толстого – умны.
Под сильными страстями часто скрывается только слабая воля.
Прежде в женщине видели живой источник счастья, для которого забывали физическое наслаждение, ныне видят в ней физиологический прибор для физического наслаждения, ради которого пренебрегают счастьем.
Прямой путь – кратчайшее расстояние между двумя неприятностями.
Римские императоры обезумели от самодержавия; отчего императору Павлу от него не одуреть?
Романист, изображая чужие души, рисует свою; психолог, наблюдая свою душу, думает, что он изучает чужие.
Русский простолюдин – православный – отбывает свою веру как церковную повинность, наложенную на него для спасения чьей-то души, только не его собственной, которую спасать он не научился, да и не желает. Как ни молись, а все чертям достанется. Это все его богословие.
Русский ум ярче всего сказывается в глупостях.
Самый злой насмешник – кто осмеивает собственные увлечения.
Самый непобедимый человек – это тот, кому не страшно быть глупым.
Сидят на штыках, покрыв их газетой.
Смотря на них, как они веруют в Бога, так и хочется уверовать в черта.
Среднему статистическому пошлому человеку не нужна, даже тяжела религия. Она нужна только очень маленьким и очень большим людям: первых она поднимает, а вторых поддерживает на высоте. Средние пошлые люди не нуждаются ни в подъеме, потому что им лень подниматься, ни в опоре, потому что им некуда падать.
Старики не родятся, а только умирают и, однако, все не переводятся.
Схоластика – точильный камень научного мышления: на нем камни не режут, но об камень вострят.
Тайна искусства писать – уметь быть первым читателем своего сочинения.
Торжество исторической критики – из того, что говорят люди известного времени, подслушать то, о чем они умалчивали.
Ученые издатели – половые науки, которые не варят и не кушают, а только подают кушанье.
Христы редко являются, как кометы, но Иуды не переводятся, как комары.
Цари – те же актеры с тем отличием, что в театре мещане и разночинцы играют царей, а во дворцах цари – мещан и разночинцев.
Цыгане известности – они известны только за границей, потому что у них нет отечества.
Человек, пользуясь разумом, умеет поступать неразумно вопреки инстинкту.
Чтобы быть ясным, оратор должен быть откровенным.
Чтобы уметь быть злым, надобно выучиться быть добрым; иначе будешь просто гадким.
Эгоисты всех больше жалуются на эгоизм других, потому что всего больше от него страдают.
Я слишком стар, чтобы стареть: стареют только молодые.